Андриан фадеев: «публику не обманешь! Андриан Фадеев: «Русские танцовщики могут все! Самый молодой худрук в России.

Андриан Фадеев уверен: такой яркий и зрелищный спектакль, как «Спартак», в интерьере монастыря Св. Биргитты только выиграет.

Одним из гостей нынешнего, юбилейного, X фестиваля «Биргитта» станет коллектив из Санкт-Петербурга – Государственный академический театр балета им. Леонида Якобсона. 10 августа он представит публике балет Арама Хачатуряна «Спартак» в хореографии самого Якобсона.

Балет "Спартак".

Накануне гастролей еженедельник "День за Днём" побеседовал с художественным руководителем театра, заслуженным артистом России, в прошлом ведущим солистом Мариинки Андрианом Фадеевым. Как он рассказал «ДД», предложение приехать в Таллинн и показать балет «Спартак» исходило от организаторов фестиваля: «Я считаю, это блестящая идея: средневековые развалины как нельзя лучше подходят для представления на историческую тему. Такой яркий и зрелищный спектакль, как «Спартак», в этом интерьере только выиграет».

Шедевры не нуждаются в сравнении

– Балет Хачатуряна очень популярен за рубежом. Несколько лет назад на фестиваль «Биргитта» своего «Спартака» привозили Наталья Касаткина и Владимир Василёв и их труппа Московского классического балета. Наиболее известна в мире постановка Юрия Григоровича, которой Большой театр открыл сезон прямых трансляций в кинотеатрах мира и которую вскоре покажут на гастролях в Нью-Йорке. А ведь постановка Леонида Якобсона была первой в Союзе, и в то время ее считали очень эротичной и революционной: свободная пластика, балерины одеты в античные туники, вместо пуантов – сандалии...

– Да, этот балет, который Леонид Вениаминович поставил в 1956 году в Кировском (Мариинском) театре, был революционным для того времени. Хореография Якобсона была стилизована под пластику античных барельефов. Он назвал «Спартак» «Сценами из римской жизни». Это весьма впечатляющее зрелище с боями гладиаторов и шествием легионеров, с лирическим адажио Фригии и Спартака и танцами гадитанских дев, чувственным этрусским танцем и знаменитой сценой плача Фригии... Я бы не стал сравнивать постановку Якобсона с балетом Григоровича, поставленным в Большом театре 12 лет спустя. Это абсолютно разные спектакли, сделанные в разное время, в разных стилях. Шедевры вообще не стоит сравнивать, их нужно смотреть и получать удовольствие. В Большом театре идет балет Григоровича, а в Петербурге – «Спартак» Якобсона.

– В этом году исполнилось 110 лет со дня рождения Леонида Якобсона и 45 лет вашему театру. Насколько сейчас востребовано наследие одного из выдающихся хореографов XX века?

– Творческое наследие Якобсона является ценностью мирового значения, поэтому оно востребовано и сейчас. В Мариинском театре идут его балеты «Шурале» и «Спартак», в репертуаре нашего театра – балеты «Клоп» (по Маяковскому), «Свадебный кортеж», «Спартак», цикл «Роден», а также многие его миниатюры. Мы все время восстанавливаем его хореографию, причем с артистами работают танцовщики, на которых ставил мастер, – очень важно, чтобы творческая нить тянулась от самого хореографа. Этой весной в Доме актера прошел вечер памяти Якобсона под названием «Одержимый балетмейстерством».

– И все же имя Якобсона не столь известно, как имена Бежара, Баланчина... Вообще это фигура трагическая: Якобсон не был оценен в должной мере, с ним работали выдающиеся русские балерины и танцовщики, но мир не был знаком с его творчеством. Наталия Макарова говорит, что ее профессиональная жизнь на Западе сложилась именно благодаря Якобсону: «Он подарил мне чувство раскованности на сцене, которое я потом привнесла в классику, и это всем нравилось». При этом с сожалением отмечает, что работа с Якобсоном оставалась лабораторией, мир не увидел ни его «Клопа», ни балет «12» по Блоку, который закрыли сразу после генеральной репетиции, обвинив хореографа в издевательстве над светлым будущим революции. Якобсон был бунтарь, новатор, ниспровергатель старого.

– Безусловно, как художник он не вписывался в концепцию господствовавшего в то время стиля, в саму систему. Он шел против течения и творил вопреки обстоятельствам. Время было очень сложное, существовал «железный занавес», и Якобсону не удалось вывезти за границу свои спектакли. Однако он работал с труппой Кировского театра, ставил на таких звезд, как Михаил Барышников, Наталия Макарова, Алла Осипенко, Ирина Колпакова, Алла Шелест... К счастью, многое из того, что создал Якобсон, живо и по сей день. Наш театр в постоянном творческом контакте с его вдовой, Ириной Давыдовной Якобсон, которая ныне живет в Израиле.

В поисках нового

– Ваш театр в конце июля выступит с гастролями в Провансе. Наверное, вы везете туда беспроигрышную классику – «Лебединое озеро», «Спящую красавицу»?

– Как раз нет. Мы покажем французам новую работу молодого хореографа Антона Пимонова « В темпе снов», премьера которой состоялась в этом сезоне. Я считаю, что нужно давать возможность молодым хореографам выразить себя на сцене. Это важный аспект работы нашего театра – Якобсон сам всегда стремился к новизне, и мы с радостью поощряем поиски молодых талантов, хотя новая постановка – это всегда риск... В программу, которую мы покажем на двух фестивалях в Провансе, вошли также миниатюры Якобсона и фрагменты из классических балетов.

– Вы много гастролируете, среди стран, в которых побывал ваш театр, – Испания, Франция, Италия, Хорватия, Япония, Мексика... Где, на ваш взгляд, наиболее просвещенная и любящая балет публика?

– Публика везде разная – независимо от страны. Есть зрители, которые пришли впервые, есть настоящие ценители балета. На деле все зависит от нас, артистов, от того, насколько нам удастся тронуть сердца зрителей.

– И все же, согласитесь, наиболее искушенная публика – в вашем родном городе. Не сложно ли выдерживать конкуренцию с такими театрами, как Мариинский, Михайловский, театр балета Эйфмана? Есть ли у вас свой зритель?

– Наш театр ни с кем не конкурирует. Было бы странно, если бы наша труппа пыталась конкурировать с Мариинским театром. У нас есть свое место в балетном пространстве Петербурга, свой репертуар, своя судьба, и у нас есть свой зритель. Разумеется, почитатели творчества Леонида Якобсона не пропускают памятные вечера, посвященные мастеру, его балеты. Кому-то больше по душе наши классические постановки, но есть среди зрителей и те, кто с интересом следит за поисками в области современной хореографии.

– В вашей труппе – в основном воспитанники петербургской школы балета?

– Не только. У нас работают выпускники разных балетных училищ России. Небольшие различия в школе – не препятствие для совместного творчества. С сентября у нас будет работать балерина из Турции. Разумеется, каждый год к нам приходят замечательные молодые артисты, окончившие Вагановскую академию. Кстати, недавно наша ведущая солистка Дарья Ельмакова стала победительницей международного балетного конкурса в Сочи.

Самый молодой худрук в России

– Вам посчастливилось работать с выдающимся хореографом нашего времени Джоном Ноймайером, который поставил на вас в Мариинском театре балет «Звуки пустых страниц». Что это дало вам как артисту?

– Каждый артист мечтает, чтобы хореограф ставил на него балет, и в этом отношении мне невероятно повезло. Работа с таким гением, как Джон Ноймайер, стала переломным моментом в моей судьбе. Он не только великий хореограф, но и режиссер, который очень интересно выстраивает спектакль. Ноймайер – интеллектуал, широко образованный человек, филолог, и все это видно в его балетах. После работы с ним я стал иначе относиться к каждой своей роли, и даже роли сказочных принцев представились мне весьма неоднозначными. Хореография – это мысль в движении. Мне в равной степени интересны и классические балеты Петипа, и современные – Ноймайера и Форсайта.

– Вы довольно рано завершили свою карьеру танцовщика, хотя она складывалась на редкость удачно – в 20 лет вы стали премьером Мариинского театра. И вдруг, когда вам было 33, вы ушли со сцены. Почему?

– Так уж сложилась моя судьба. Я убежден, что уходить надо на пике карьеры. Особенно мужчине. Мне было 33 года, когда я получил предложение возглавить театр имени Якобсона, и я его принял. Для меня руководство театром – творческий процесс, я очень изменился, можно сказать, повзрослел, стал сдержаннее, терпеливее и в то же время решительнее.

– Сложно дался этот переход?

– Безусловно, он был для меня сложным. Но и очень интересным. Главное, что я остался в профессии. Конечно, в руководстве театром приходится решать не только творческие, но и бытовые, хозяйственные проблемы. Но у меня замечательная команда, которая во всем мне помогает.

– Можно сказать, что вы нашли себя?

– Думаю, что да. А почему я все-таки ушел из Мариинского театра и не стал работать параллельно в двух театрах... (Долгая пауза.) На двух стульях не усидишь. Тем более – на таких. Любому делу надо отдавать себя целиком, иначе ничего не получится.

– Интересно, что незадолго до того, как вы возглавили театр Якобсона, вы вместе с артистами Мариинского и Михайловского театров приезжали в Таллинн на Петербургские встречи. Прошло три года, а я до сих пор помню великолепный концерт звезд петербургского балета...

– Да, я тоже хорошо помню замечательный зал театра «Эстония», в котором мы выступали, и то, как тепло нас принимала публика... Я не раз бывал в Таллинне, люблю ваш город. С радостью жду встречи с вашей публикой. Как и все наши артисты, которые много репетируют и будут рады подарить вам этот уникальный, захватывающий, красочный балет.

Справка «ДД»:

Андриан Фадеев родился 22 октября 1977 года в Ленинграде в семье инженера и балерины. Мать – артистка балета и педагог, заслуженный деятель искусств Светлана Фадеева.

В 1995 году окончил Академию русского балета имени А. Вагановой (класс В. Семенова) и был принят в труппу Мариинского театра. С 1997 года – ведущий солист Мариинского театра.

Исполнял главные партии в спектаклях Берлинской, Римской, Мюнхенской, Венской государственной опер, Национальном театре Токио. В 2001 году Джон Ноймайер создал для Фадеева главную партию в балете «Звуки пустых страниц».

С 2011 года – художественный руководитель и директор Государственного академического театра балета имени Л. Якобсона.

Лауреат международного конкурса Vaganova – Prix (1995), премии «Балтии» (1998), высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит» (1999, 2000), «Душа танца» (в номинации «Звезда», 2000), ежегодной международной премии «За искусство танца имени Л. Мясина (Италия, 2006). Заслуженный артист РФ (2008).

Семья: жена – Александра Гронская, педагог-репетитор в Мариинском театре, заслуженная артистка РФ, и сын Павел.

Дебют Олеси Новиковой в партии Сильфиды можно считать удачным. Но мне всё-таки хотелось бОльшего…
Попробую объяснить, что я имею в виду.

Состав спектакля:
Сильфида - Олеся Новикова (первое выступление), Джеймс - Филипп Стёпин,
Эффи - Оксана Марчук, Медж - Александра Гронская, Гурн - Иван Ситников.
Дирижировал М.Агрест.

Кстати, о дирижёре. Почему-то балерины с завидным постоянством выводят дирижёров на сцену, когда спектакль заканчивается. Я не знаю, какие чувства испытывала Новикова, когда выводила Агреста на поклоны, но лично я на её месте не спешила бы этого делать -:(На мой дилетантский взгляд (и слух), дирижёр балерине не помогал, а мешал. Лишь иногда танец сливался с музыкой, но всё-таки Олесе приходилось то догонять оркестр, то «тормозить», чтобы он её догнал -:(Тем не менее, оркестр сам по себе мне понравился - такой вот парадокс. Явных ляпов музыканты не допускали, что уже само по себе - большое достижение.

Повторюсь - я ждала от Новиковой бОльшего, особенно от второго акта. После недавней «Баядерки» в Михайловском театре мне казалось, что Новикова вышла на новый исполнительский уровень. Но «Сильфида» Бурнонвиля - такая заковыристая «штучка», с которой просто так не справиться даже очень опытной танцовщице.

Когда открылся занавес и пошла первая мизансцена со спящим в кресле Джеймсом, мне показалось, что я вижу лучшую на сегодняшний день Сильфиду Мариинского театра. Руки, прыжки (абсолютно бесшумные и невесомые), позы - всё было так красиво и стильно, что душа просто радовалась! Но постепенно первое очарование куда-то ушло… Я стала замечать, что корпус балерины несколько напряжён, что прыжки могли бы быть не такими энергичными, какие продемонстрировала Новикова. Разумеется, перед нами была настоящая Сильфида, но всё-таки эта танцовщица явно способна на большее. Мне кажется, что «сильфидность» - это вообще свойство её танцевальной природы -:)

Повторюсь: прыгала Новикова практически бесшумно. На фоне громыхающих пуантами подруг её Сильфида казалась действительно неземным существом. Я считаю это самым большим достижением Новиковой в этом спектакле.

Стёпин очень понравился в первом действии, но ко второму он явно подустал. Не знаю - может быть, у меня в этот вечер было слишком «придирчивое» настроение. А вообще - оба главных героя хорошо играли свои роли, что тоже очень важно, по-моему.

Помимо главных героев, хочу отметить И.Ситникова - Гурна и А.Гронскую - Мэдж, которые внесли в сюжет некий «оживляж».

Труппа театра, как известно, уехала на гастроли в США. Оставшаяся её часть танцует для иностранцев, приехавших в Петербург. Очень большую часть публики, как мне показалось, составляли гости из Азии. Аплодировал зал не слишком рьяно, но всё-таки был не совсем сонным.

В общем, начались «будни Мариинского театра». Кордебалет танцевал вразнобой. Один раз мне вообще показалось, что сильфиды запутались - кому куда бежать -:(Финального прохода сильфид вдоль задника не было: «качель», на которой обычно пролетает «труп Сильфиды» (белый шарф), просто была ликвидирована - очевидно, из-за аварийности конструкции. И сама Сильфида в начале второго акта тоже вбегала, а не влетала в лес -:(Взлетала к гнёздышку на дереве она «толчками» - машинерия в этот день явно была не на стороне артистов балета -:(

Три фотографии с поклонов - «никакие», уж извините…

Филипп отдал Олесе свой букет

Один раз уже опущенный было занавес всё-таки подняли, и главные герои ещё нам покланялись.

Андриан Фадеев родился 22 октября 1977 года в Ленинграде.
Окончил Академию Русского балета им. А. Я. Вагановой (класс В. Семенова).
В труппе Мариинского театра - с 1995 года, ведущий солист - с 1997 года.
Pодился 22 октября 1977 года в Ленинграде. Отец – Малофеев Гурий Николаевич (1932–2000), инженер. Мать – Фадеева Светлана Леонидовна (1936 г. рожд.), артистка балета, педагог, заслуженный деятель искусств РФ. Супруга – Гронская Александра, солистка балета.
Андриан рос в семье, можно сказать, насквозь театральной. Мать – Светлана Леонидовна танцевала ведущие партии в Ленинградском Малом оперном театре, завершила карьеру после 20 лет сценического пути.
Старший брат Андриана – Слава учился в хореографическом училище. Маленький Андриан восхищался им: что брат выделывал – уму непостижимо! Мог высоко прыгнуть да еще бить одна нога о другую! Или в прыжке повернуться в воздухе два, а то и три раза! Хватал младшего, вскидывал его вверх, позволял мерно падать вниз, ловил в последний миг у самого пола и хвалил испытуемого за храбрость. Дух захватывало от всех этих полетов. А в глубине души зрело: танец – это чудо!
Так в семье думали все. Отец работал инженером, но жил – танцем. Помогал матери, чтобы ее ничто не заботило, пока она танцевала. И сам мечтал стать танцовщиком. Грезил об артистическом пути, но решил не рисковать, посвятить себя надежному – технике. Даже после ухода жены из театра оба супруга жили обсуждением театральных дел: что там удалось, а что вряд ли выживет.
«Второй, младшенький, тоже артист? Не много ли артистов в одной семье? Однако театр – часть нашей жизни», – рассуждали родители. Андриан конечно же был приведен в родной мамин Малый на балетный спектакль. То была старинная «Коппелия», заново поставленная Олегом Виноградовым. Длинный, по меркам детства, спектакль. Ребенку было трудно высидеть его до конца. Андриан ерзал, хватал маму за руку, тянул ее в другое – интересное, за сценой, место. Чтобы там, за кулисами, от души побегать, посмеяться, подивиться неказистым вблизи декорациям и костюмам, так привлекательно выглядевшим из зала.
Мать решила: довольно артистов в семье! Отец приуныл, но вынужденно согласился. Протестовал один – Андриан. Заявил категорически: «Выкраду твой паспорт, мамочка, раз уж непременно требуют присутствия родителей. Подсуну документ другому. Тому, кто поверит: я не могу без танца!»
Мать смирилась. В хореографическом училище Андриана проэкзаменовали, признали годным к ремеслу танцовщика, зачислили.
И для него началась новая жизнь. Трудная. С 9 утра до 5 вечера. Перерыв один на 45 минут: проглотить бутерброд, запить чаем, чуть-чуть расслабиться. И снова взяться за главное: как тело сделать послушным, выразительным, а танец – подчинить своей воле, воле того, кто сочинил хореографию и музыку.
Танец открывал свои секреты неохотно. Педагог требовал точности, а тело противилось. И мать вечерами повторяла: техника одно – искусство другое. Как тут найти свой, не похожий ни на чей путь?
Подоспел выпуск. Фадееву довелось танцевать два па-де-де: одно – старинное, из «Венецианского карнавала», другое – ближе к нам: «Па-де-де» на музыку Чайковского, сочиненное Дж. Баланчиным. Оба номера показали: от выпускника ждут виртуозного танца, новичка прочат в танцующие премьеры. Такие, что не только поддерживают балерину, но и сами могут высказаться в сольном танце.
Педагогом Фадеева был Владилен Григорьевич Семенов. Любимый ученик Бориса Васильевича Шаврова, соединившего в себе верность академизму и любопытство к новациям. Семенов ограничился академизмом. С учениками был тихо строг, но настойчив. Первое время после прихода Андриана в труппу Мариинского театра В.Г. Семенов скрупулезно репетировал с ним, но вскоре уехал на Запад, обосновался в США. Андриану пришлось искать новых наставников. Теперь он готовит репертуар с Ю.В. Фатеевым.
В кордебалете Фадеев не задержался: способному новичку тут же поручили приготовить вставное па-де-де в «Жизели». Трудности с успехом одолел. Тогда ведущие партии посыпались как из рога изобилия. Ныне он – премьер балетной труппы Мариинского театра. Танцевать Андриану нравится все. Поначалу трудновато было, исполнив академический спектакль, переключиться на современную пластику. Потом удалось и здесь найти отгадку.
Успех пришел к Фадееву рано. В год выпуска из Академии русского балета он стал лауреатом Международного конкурса «Ваганова-Рriх» (1995). В 2000 году удостоен премий «Золотой софит» (Санкт-Петербург) и «Душа танца» (журнал «Балет», Москва).
Андриан Фадеев особенно эффектен в академической классике, требующей отточенной техники и благородной манеры. Его принц Дезире в «Спящей красавице» то величаво статуарен, то оживленно порывист. А в «Лебедином озере» его герой, принц Зигфрид, меланхолично мечтателен и задумчив. Он погружен в свой внутренний мир, и все происходящее с ним – поэтическая греза. Поэт, предпочитающий свой вымысел реальности, – одна из главных тем в творчестве танцовщика. Таков и его Джеймс в «Сильфиде». Иные его герои – Альберт в «Жизели», Солор в «Баядерке» – уходят от открытых столкновений, уступают обстоятельствам. В итоге каждый из них теряет самое дорогое в жизни и лишь через боль утраты постигает истинную меру нравственного.
Герой-любовник – прямое дело танцовщика: ему близки пылкий Ромео в «Ромео и Джульетте», бесстрашный Вацлав в «Бахчисарайском фонтане», озорной Базиль в «Дон Кихоте». Но и жанровых красок артист не чужд: его Ланкедем в «Корсаре» красочно корыстен, смачно торгуется, страстно отстаивая свою выгоду. Он увлеченно торгует женской красотой, невольницами, потому что знает своему товару истинную цену.
Андриан Фадеев дорожит своими выступлениями в современном репертуаре. Тут можно утолить тягу к сочным, ярким, контрастным пластическим краскам. Удачей стало его участие в постановках Дж. Баланчина. Он танцует Солиста в «Симфонии До мажор» и «Рубинах», Аполлона в одноименном балете.
Еще немного – и Андриан переступит во второе десятилетие своего сценического пути. Пришли зрелое мастерство, опыт, на редкость разнообразный репертуар. Здесь и любимый М. Петипа, и М. Фокин, и Ю. Григорович, и Дж. Баланчин. А рядом – Дж. Ноймайер, Р. Пети, У. Форсайт, А. Ратманский.
Строгих домашних судей прибавилось. Теперь, кроме мамы, на спектаклях Андриана присутствует любимая жена, тоже солистка балета, – Александра Гронская.
Балет, кругом балет. Это и есть главное в жизни Андриана. А что для него счастье? «Пожалуй, гармония в моем доме», – отвечает он.
Живет и работает в Санкт-Петербурге.

Четыре года назад заслуженному артисту России Андриану Фадееву предложили возглавить Санкт-Петербургский государственный академический театр балета имени Леонида Якобсона. Предложение было из тех, от которых невозможно отказаться, и он взялся за это сложное, но интересное дело.

Елена ДОБРЯКОВА

Андриан, в мае этого года коллективу удалось всколыхнуть петербургскую публику, когда на сцене Эрмитажного театра был показан балет «Каменный берег» в хореографии Владимира Варнавы. Зрители увидели короткий, но очень яркий, образный спектакль с необычной пластикой, с четко выстроенной драматургией, трагический по звучанию.
- Да, тема щемящая - о жерт-вах Холокоста. В Венгрии есть памятник: на берегу Дуная стоят каменные башмаки - это обувь тех, кого расстреливали фашисты. Убитые падали в реку, ноги их были связаны одной веревкой, и расстрелянный увлекал за собой в воду других приговоренных. Владимир Варнава, молодой и очень талантливый хореограф, взялся за работу с большим энтузиазмом, и, мне кажется, спектакль получился пронзительным. Мы и дальше собираемся сотрудничать с этим постановщиком.

«Лень чревата потерей здоровья»
- Что остается в приоритетном направлении театра имени Якобсона? Классика или современная хореография? Большие многоактные балеты или короткие постановки?
- Я думаю, нам удаются как размашистые полотна, так и хореографические миниатюры. Все имеет право на существование, в том числе и современная хореография в самых неожиданных ее проявлениях. Главное, чтобы это было зрелищно, талантливо и интересно зрителю. Ведь законы театра за последние 300 лет не изменились. В русском балете все держится на классике, и, поверьте мне, ни одна труппа, ни один артист, говорящие языком только актуального танца, не исполнят «Лебединое озеро» или «Спящую красавицу». Наше искусство всегда было предметом российской гордости. Отечественные танцовщики владеют мастерством классического танца гораздо лучше своих иностранных коллег. Недаром сегодня, вопреки политической ситуации, гастроли за рубеж не отменяются, а даже наоборот. Наш театр ведет переговоры о поездках на 2017-2018 годы. Русский балет жив и находится в великолепной форме!

- Когда вы пришли в театр имени Якобсона, в каком состоянии была труппа?
- Театр переживал непростые времена. Сейчас состав артистов полностью обновился, и сегодня меня устраивает качество работы коллектива. Не было никаких революций - я действовал очень спокойно и настойчиво.
В первую очередь потребовал соблюдения дисциплины. Поработав в разных балетных компаниях, я понимаю, как должен существовать театр и в чем составляющие успеха. Нужно много и честно трудиться в команде профессионалов. А здесь часть артистов не приходила с утра на урок, причем причины были самые разные. Один раз, другой - веришь, а потом убеждаешься: человек - просто бездельник. В балете лень чревата прежде всего потерей здоровья. Чтобы люди не ломали ноги, не рвали связки, им надо каждый день заниматься. Солисты должны работать над физической формой, ходить в спортзал, бегать.
И, конечно, меня не устраивало то, что я видел на сцене. Декорации, костюмы были в жутчайшем состоянии. И даже если бы артисты танцевали превосходно, с такими задниками и реквизитом невозможно было предложить спектакли ни одному импресарио. Сейчас мы полностью поменяли оформление «Жизели», «Щелкунчика» и «Лебединого озера». Ну а самое главное, стали одной командой: я отношусь и к педагогам, и к артистам как к партнерам, нас объединяет чувст-во ответственности за дело, которому мы служим.

«Я не боюсь рисковать»
- Недавно у вас состоялась премьера «Ромео и Джульетты» на музыку Прокофьева. Экспериментальная вещь, однако, вышла! Два клана - Монтекки и Капулетти - воюют друг с другом как две противоборствующие танцевальные школы - классического балета и танца модерн. Но в итоге все слилось в один коктейль. Так задумано?
- Когда театр пригласил драматического режиссера Игоря Коняева для постановки «Ромео и Джульетты» в таком неожиданном прочтении, я, конечно, знал, что это большой риск. И сознательно на него шел, понимая, что сегодня никого не удивишь очередной классической версией произведения Шекспира. «Ромео и Джульетта» идет в Мариинском театре в замечательной хореографии Леонида Лавровского и в Михайловском - в постановке Начо Дуато. Наш спектакль принципиально другой. Судить, насколько удалось реализовать задуманное, - дело зрителя. В любом случае я считаю, что труппа сделала огромный шаг вперед, убеждают в успехе аншлаги и реакция публики. А значит, в области смелых экспериментов можно и нужно двигаться дальше.
Я не боюсь рисковать. «Ромео и Джульетта» - это третий современный балет за последние два года, включая «Каменный берег». Не так давно состоялась премьера спектакля «Лики современной хореографии» в постановке Антона Пиманова и Константина Кейхеля. Разные постановщики, разные стили хореографии: нео-классика и модерн. Мы сознательно поддерживаем молодых российских балетмейстеров, конечно, будем приглашать и иност-ранных. Есть задумка поставить балет по произведениям Михаила Лермонтова. Это наш пока не родившийся проект с Владимиром Варнавой.

«Пластика Якобсона очень сложная»
- Удивительное дело, но хореография Леонида Якобсона и сегодня кажется очень интересной, модерновой. Вы будете сохранять ее?
- Это одно из важных направлений нашей работы. Мы ежегодно восстанавливаем его шедевры. И сегодня, спустя 50 лет, они смотрятся неожиданно актуально. Ведь Якобсон был революционером в танце, смело экспериментировал, ломал традиции. Наши артисты органично чувствуют его хореографию, хотя пластика очень сложная. Не так давно мы показали балет «Свадебный кортеж». На первый взгляд, ничего умопомрачительного, фуэте вертеть не надо. Но как передать эту ломаность линий, характерность персонажей? Необыкновенно интересно. Мы постоянно даем спектакли, посвященные творчеству Леонида Якобсона. Недавно проводили такой вечер совместно с Академией русского балета.
- А что там сегодня происходит, вы в курсе?
- Мне кажется, все там в порядке. Конкурс при поступлении огромный. Ну, мальчиков, как всегда, не хватает, с девочками дела обстоят лучше. Так было и 20 лет назад. Я видел выпуск Академии, был членом государственной комиссии - все на высоком уровне.
- Театр Якобсона много лет без своей сцены, есть только репетиционная база на улице Мая-ковского. Какие перспективы?
- Наш театр, я уверен, занимает свое особенное место в городе. Молодые танцовщики получают возможность сразу исполнять ведущие партии. Ну а своя площадка - это мечта, и я надеюсь - осуществимая.

«Я угрожал маме, что украду ее паспорт»
- Расскажите про превратности и радости судьбы. Балет - это у вас семейное?
- Мама была солисткой Михайловского, в те годы Малого оперного, театра. Поэтому детство прошло за кулисами. Родители не очень хотели для меня балетной судьбы. Ведь слишком много звезд должно зажечься, чтобы артист состоялся в профессии. Я угрожал маме, что украду ее паспорт и все равно поступлю в балетную школу. Подействовало. И в итоге звезды меня не подвели.
Я окончил Вагановское училище, был принят в труппу Мариинского театра. Нельзя сказать, что это был легкий путь. В те годы на сцене блистали Фарух Рузиматов, Игорь Зеленский, да и среди моих сверстников была жесточайшая конкуренция. Я много работал по вечерам, после 10 часов, когда освобождались балетные залы, и не только с педагогами, но и самостоятельно. Поверьте, это огромное удовольствие - потихоньку, шаг за шагом, идти к цели. А она у меня была. Я стал премьером Мариинки, выступал на лучших сценах мира, работал с Джоном Ноймайером, Алексеем Ратман-ским, Уильямом Форсайтом.
О чем еще мечтать танцовщику?
Я - счастливый человек, творческая жизнь сложилась удачно. Моя жена - Александра Грон-ская - тоже балерина, а вот наш 10-летний сын в отношении танца дышит ровно. Но мы не расстраиваемся, пусть выбирает то, к чему лежит душа.
- Не скучаете сегодня без выходов на сцену?
- Бабушка моей жены говорила: «Тебе скучно - пойди поработай!» У меня нет свободного времени, я всегда занят делом. Даже пробовал в течение полугода совмещать деятельность солиста Мариинки и руковод-ство труппой. И убедился - это невозможно. Пометался между Театральной площадью и улицей Маяковского и понял: нужно заниматься чем-то одним. Сегодня мое дело - театр Якобсона.

«Всюду свои особенности»
- Вы рассказали, что много работали за рубежом. Чему мы можем поучиться у иностранцев, а что для нас неприемлемо?
- Там тоже сильный балет, прекрасные профессионалы, которые работают по всему миру. Но наша классическая школа, безусловно, лучшая, поэтому так ценятся русские танцовщики. Мы можем все!
В России пока нет столь влиятельных профсоюзов, как за рубежом. Там нереально задержать артиста на репетиции сверх прописанного в контракте времени. Иначе страховая компания не выплатит компенсацию по травме, если таковая случится. Все правила строго соблюдаются. Не так давно у нас был совместный проект с театром Массимо в Палермо - спектакль «Жизель». К нашему кордебалету присоединились итальянские артисты. И началось! Один не имеет права по контракту работать в субботу, у другого в какие-то дни либо вечерние репетиции, либо утренние. А переработки ради искусства, как принято в России, категорически недопустимы. Доходит до смешного: в «Жизели» есть сцена, где танцовщики выносят стол. Итальянцы отказались, сказав, что они не бутафоры. Всюду свои сложности и особенности. Думаю, таких условий для профессионального роста, как у нас, нет нигде!
- Как вы относитесь к китай-скому балету и к тому, что Китай поставил целью всех превзойти в мире, и в области балетного искусства в том числе?
- Я был в Китае по приглашению великой балерины и хореографа Наталии Макаровой, которая ставила в Пекинской опере свою редакцию «Лебединого озера». Танцевал в паре с китаянкой. Мне сложно воспринимать китайских артистов в классике. Хотя технически они подготовлены очень сильно: там собраны прекрасные педагоги, многие, кстати, из России. Китайцы работают фанатично, и если у нас балетный урок начинается в 11.00, в Европе - в 10.00, то в Китае - в 9.00 утра. Но их танец больше напоминает акробатику. И то, что веками передавалось из поколения в поколение в русском балете, нельзя наверстать за несколько лет, несмотря на работоспособность и материальные вложения. Потому мы так бережно храним, ценим и, конечно, развиваем то, что у нас есть.

«Новый год встречали в Каннах»
- Где именно собирается гастролировать театр?
- Много где, у нас есть постоянные импресарио. В этом году театр ждут в Японии, Франции, Швейцарии. А Новый год мы встречали в Каннах, танцевали 31 декабря «Щелкунчик» в знаменитом зале, где проходит кинофестиваль. Такой у нас получился праздник!
- Чем еще порадует любителей балета нынешним летом театр имени Якобсона?
- Мы показываем «Лебединое озеро» на музыку Петра Чайковского в хореографии Мариуса Петипа и Льва Иванова, в обновленной сценографии и костюмах Вячеслава Окунева, с прекрасными солистами - Аллой Бочаровой, Дарьей Ельмаковой, Светланой Смирновой, Артемом Пыхачевым, Александром Абатуровым и Степаном Деминым. И, что особенно важно, танцуем этот спектакль в Мариинском театре. А выходить на эту великую сцену - всегда огромная честь и ответственность.

Досье
ФадеевАндриан Гуриевич ФАДЕЕВ
родился 22 октября 1977 года. Артист балета, балетмейстер, c 1997 года - солист Мариинского театра. В 2011-м стал художественным руководителем Санкт-Петербургского государственного академического театра балета имени Леонида Якобсона. В 2008 году получил звание заслуженного артиста России.
В 2001-м специально для Андриана Фадеева Джон Ноймайер соз-дал главную партию в балете «Звуки пустых страниц». В 2003 году дебютировал в Берлинской опере в партии Ромео в спектакле «Ромео и Джульетта». В Римской опере танцевал в спектаклях «Аполлон», «Спящая красавица», «Лебединое озеро». В 2005-м исполнил главную партию в «Щелкунчике» (хореография Василия Вайонена) в Национальном театре Токио. В Мюнхенской опере дебютировал в спектакле Ивана Лишки «Спящая красавица».
Исполнял ведущие партии в балетах «Сильфида», «Жизель», «Корсар», «Баядерка», «Дон Кихот», «Шопенинана», «Бахчисарайский фонтан», «Ромео и Джульетта», «Драгоценности», «Юноша и Смерть».
Лауреат международного конкурса Vaganova-Prix (1995), премии «Балтика» (1998), высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит» (1999, 2000), ежегодной международной премии «За искусство танца им. Л. Мясина» (Италия, Позитано, 2006).