Кречмер попытался вывести имя Семелы из фракийско-фригийского слова со значением "богиня земли", и с данной этимологией согласились такие крупные ученые, как Нильссон и Виламовиц. Верно это объяснение или нет, но оно не дает ничего для понимания мифа. Во-первых, трудно представить себе иерогамию Матери-Земли и небесного бога, которая оканчивалась бы гибелью первой в огне. С другой стороны, самые ранние предания, что существенно, подчеркивают именно этот факт: смертная женщина, Семела, произвела на свет бога. И именно эта парадоксальная дуальность Диониса важна для греков, так как лишь ею можно объяснить необычность судьбы этого бога.

У рожденного смертной женщиной Диониса не было права принадлежать к олимпийскому пантеону; однако ему удалось утвердиться в нем, а в конце концов ввести туда и свою мать, Семелу. По многим упоминаниям видно, что Гомеру было известно о Дионисе, но ни поэта, ни его аудиторию «чужеземный» бог, так не похожий на олимпийцев, не занимал. И все же самыми первыми свидетельствами о Дионисе мы обязаны именно Гомеру. В «Илиаде» (VI, 128-40) сообщается знаменитая история: фракийский герой Ликург преследует кормилиц Диониса, "и они все разом роняют предметы своего культа на землю", в то время как бог, "исполненный ужаса, бросился в волны морские, и Фетида прижала его, дрожащего, к своей груди, потому что дрожь охватила его, когда он услышал воинский крик". Но Ликург "вызвал на себя гнев богов", и Зевс ослепил его, и он жил недолго, потому что "все бессмертные боги его ненавидели".

В этой истории, где есть бегство от «человека-волка» и прыжок в море, можно различить следы древнего инициатического сценария. Однако во времена Гомера смысл и интенция мифа были другими. Гомер показывает нам характерный для судьбы Диониса эпизод - его «преследование» враждебными персонажами. Но миф также свидетельствует о том, что Диониса признают членом семейства богов, потому что не только его отец Зевс, но и все остальные боги чувствуют себя оскорбленными действиями Ликурга.

В этом преследовании находит свое драматическое выражение «противление» природе Диониса и религиозной «нагрузке» его образа. Персей направляет против Диониса и сопровождающих его "морских обитательниц" свое войско; согласно одному из преданий, он низверг бога на дно Лернейского озера (Plutarch. De Iside, 35). Мы вновь встречаемся с темой преследования при анализе еврипидовских «Вакханок». Известны попытки интерпретировать подобные эпизоды как мифологизированные следы неприятия, на которое натолкнулся культ Диониса. Они основываются на той теории, что Дионис, предположительно, является «иноземным» божеством, так как он появился в Греции сравнительно поздно. После Эрвина Роде большинство ученых рассматривает Диониса как фракийского бога, явившегося в Грецию либо прямо из Фракии, либо из Фригии. Но Вальтер Отто обращает внимание на древний и панэллинистический характер Диониса, и тот факт, что его имя - di-wo-nu-so-jo - есть в микенских памятниках, похоже, подтверждает его гипотезу. Тем не менее, Геродот считал, что Дионис "появился поздно" и что в «Вакханках» Еврипида (строки 220-21) Пенфей говорит об "этом боге-пришельце: что за бог, не знаю".

Но вне зависимости от того, какова была история проникновения культа Диониса в Грецию, мифы и мифологические фрагменты, указывающие на встреченное им неприятие, имеют более глубокий смысл: они дают нам знание и о дионисийском религиозном опыте, и об особой структуре самого божества. Дионис неизбежно вызвал бы сопротивление и преследование, потому что связанный с ним религиозный опыт угрожал всему тогдашнему образу жизни и миру ценностей. Верховенство олимпийской религии и ее институты могли быть поколеблены. Но в неприятии выражала себя и более тонкая драма - из тех, что в изобилии зафиксированы в истории религий, - сопротивление любому абсолютному религиозному опыту из-за того, что такой опыт может быть реализован только за счет отрицания всего остального (каким бы термином оно ни обозначалось - равновесие, личность, сознание, разум и т. д.).

Вальтер Отто хорошо почувствовал взаимосвязь между темой «преследования» Диониса и типологией его многочисленных и разнообразных эпифаний. Дионис - такой бог, который вдруг является, а затем таинственно исчезает. На празднованиях Агрионий в Херонее женщины тщетно искали его и объявили, что бог отравился к Музам, которые его спрятали (Otto. Dionysos, p. 79). Он ныряет на дно Лерны или в море и исчезает, а потом появляется - как на праздновании Анфестерий - в ладье на гребнях волн. Упоминания его «пробуждения» в плетеной колыбели (Otto, p. 82 sq.) указывают на ту же мифическую тему. Эти периодические явления и исчезновения ставят Диониса в ряд богов растительности. Он и вправду демонстрирует некоторую солидарность с жизнью растений: плющ и сосна почти неотделимы от его образа, а самые популярные праздники в его честь совпадают с земледельческим календарем. Но Дионис - это жизнь во всей ее полноте, что видно по тому, как он связан с водой, с кровью, спермой, с процессами роста, и по той буйной витальности, которую демонстрируют его «звериные» эпифании (бык, лев, козел). В его неожиданных появлениях и исчезновениях можно увидеть аналогию зарождения и угасания жизни, т. е. чередования жизни и смерти и, в конечном счете, их единства. Но это не есть «объективное» наблюдение над космическим явлением, чья обычность не могла бы вызвать к жизни ни одну религиозную идею или породить миф. Своими явлениями и исчезновениями Дионис раскрывает тайну - и святость - соединения жизни и смерти. И это откровение религиозно по своей природе, ибо его производит именно присутствие божества. К тому же явления и исчезновения Диониса не всегда связаны с временами года: он может показаться зимой, а скрыться на том самом весеннем празднике, на котором совершает свою самую триумфальную эпифанию.

Исчезновение - это мифологическое выражение схождения в Аид, смерти. И действительно, в Дельфах показывали могилу Диониса; также говорили, что он умер в Аргосе. А когда во время ритуала в Аргосе Диониса вызывают из глубин моря (Plutarch. De Iside, 35), он опять-таки приходит из страны мертвых. В одном из орфических гимнов (§ 53) говорится, что когда Диониса нет, он находится у Персефоны. Наконец, миф о Загрее-Дионисе, который мы обсудим ниже, рассказывает о страшной смерти божества, убитого, растерзанного и съеденного титанами.

Эти разнообразные и взаимодополняющие черты образа Диониса все еще можно различить в посвященных ему публичных обрядах, несмотря на неизбежные поправки и трактовки.

§ 123. Архаичность некоторых народных праздников

Со времен Лисистрата в честь Диониса в Афинах проводилось четыре празднества. Сельские Дионисии, происходившие в декабре, были деревенскими праздниками. Процессия несла огромный фаллос, толпы с песнями сопровождали его. Повсеместно распространенная в мире и по существу архаичная, «фаллофория», безусловно, старше культа Диониса. Среди ритуальных развлечений были разного рода состязания, а главное - парад ряженых в масках или в костюмах животных. Сами эти обряды появились до Диониса, но в данном случае нетрудно понять, как бог вина стал предводителем шествия масок.

Мы гораздо меньше знаем о Ленеях, приходившихся на середину зимы. У Гераклита можно прочитать, что слово «Ленеи» и глагол "исполнять Ленеи" употреблялись как эквиваленты слова «вакханки» и глагола "играть вакханку". Бог призывался с помощью daidouchos. Согласно толкованию одного из стихов Аристофана, элевсинский жрец, "держа в руке факел, произносит: "Зовите бога!", и присутствующие восклицают: "Сын Семелы, Иакх, податель богатств!"".

Анфестерии праздновались примерно в феврале-марте, а появившиеся позднее Великие Дионисии - в марте-апреле. Фукидид (II,15,4) рассматривает Анфестерии как самый ранний из известных праздников в честь Диониса, он же и самый важный. В первый день, под названием Пифогия, открывали глиняные кувшины (pithoi - пифосы) с вином из урожая предыдущей осени. Бочонки переносились в святилище Диониса "на Болоте", богу предлагалось возлияние, а затем новое вино опробовалось. Во второй день (называвшийся Choes, "кувшины") проводились состязания на быстроту пития: участники получали полные кувшины вина и по сигналу должны были выпить их наперегонки. Данное соревнование, подобно некоторым состязаниям на сельских Дионисиях (например, askoliasmos, где молодые люди пытаются удержать равновесие на намасленном мехе), проходит по тому же известному сценарию, что и всякого рода поединки и турниры (в спорте, в ораторском искусстве), смысл которых - способствовать обновлению жизни. Но хмельная эйфория этих празднеств говорит об ожидании иной загробной жизни, чем та, которую сулит людям гомерово мрачное подземное царство.

В день Choes проводилось также шествие, символизировавшее вхождение бога в город. Поскольку считалось, что он является с моря, по городу на четырех колесах от колесницы провозили ладью, в которой восседал Дионис с виноградной лозой в руке, и с ним - два нагих сатира, играющие на флейтах. Многочисленная толпа, возможно, в масках или костюмах, жертвенный бык, шедший первым флейтист и те, кто несли гирлянды, составляли процессию, которая двигалась в Леней, древнее святилище, открытое только в этот день. Там происходили различные церемонии, в которых принимали участие basilinna, «царица», т. е. супруга царя-архонта, и четыре ее приближенные. С этого момента basilinna, наследница древних цариц города, считалась супругой Диониса. Она ехала рядом с ним в повозке, и теперь новая процессия, свадебного типа, направлялась в Буколей (буквально - "бычье стойло"), древнюю резиденцию царей. Аристотель утверждает, что там, в Буколее, и разыгрывался священный брак бога и царицы (Ath. Pol. 3,5). То, что для этого выбирали именно Буколей, говорит о сохранности веры в «бычью» эпифанию Диониса.

Предпринимались попытки трактовать этот союз в символическом смысле, и бога, предположительно, изображал архонт. Но Вальтер Отто не случайно подчеркивает значение свидетельства Аристотеля.

Царица принимает бога в доме своего мужа, наследника царей, - следовательно, Дионис выступает как царь. Возможно, этот союз символизирует брак божества с самим городом, брак, сулящий последнему всевозможные блага. Но этот акт характерен для Диониса - божества, чьи эпифании брутальны и кто требует, чтобы его верховенство было провозглашено публично. Нам не известен никакой другой греческий культ, в котором бог соединялся бы с царицей.

Но три дня Анфестерий, и особенно второй из них - день триумфа Диониса, - время неблагоприятное, злое, потому что в эти дни на землю возвращаются души умерших, а с ними - керы, носители пагубного влияния Аида. К тому же этим существам прямо посвящался последний день Анфестерий. Произносились молитвы мертвым, из разных злаков готовилась panspermia - жидкая каша, которую надо было съесть до темноты. С приходом ночи все кричали хором: "К воротам, керы! Анфестерии окончены!" Подобный ритуальный сценарий хорошо известен и зафиксирован почти во всех земледельческих цивилизациях. Плодородие и богатство зависят от мертвых и от сил подземного мира: "От мертвых, - пишет в одном трактате Гиппократ, - приходят к нам пища, семена и способность к росту". Во всех церемониях Дионис выступает как бог плодородия и смерти одновременно. Уже Гераклит сказал (фрагм.15), что "Аид и Дионис - это одно и то же".

Выше мы упоминали родство Диониса с водой, влажностью, растительными соками. Следует сказать также и о «чудесах», которые сопровождают или предвещают его эпифании: из скалы начинает бить ключ, реки наполняются молоком и медом. В Теосе на празднике в честь Диониса вода источника превращается в вино (Диодор Сицилийский, III, 66, 2). В Элисе три чаши, оставленные с вечера пустыми в наглухо закрытой комнате, наутро оказываются полны вина (Павсаний, VI, 2, 6,1–2). Аналогичные «чудеса» происходили и в других местах. Самым известным был "однодневный виноград", который расцветал и давал плоды за несколько часов; такое случалось в разных местах, о чем есть свидетельства нескольких авторов.

§ 124. Еврипид и оргиастический культ Диониса

Подобные «чудеса» характерны для неистово-экстатического культа Диониса, в котором отражен самый оригинальный и, вполне вероятно, самый древний аспект образа этого бога. В «Вакханках» Еврипида мы имеем бесценную иллюстрацию того, что, возможно, образовалось от соприкосновения греческого гения с дионисийской оргиастикой. Сам Дионис является главным героем в «Вакханках», чего никогда прежде не было в древнегреческой драме. Возмущенный тем, что его культ никак не признают в Греции, Дионис прибывает из Азии со свитой менад и останавливается в Фивах, на родине своей матери. Три дочери царя Кадма отрицают, что их сестра Семела была возлюбленной Зевса и родила бога. Дионис поражает их «безумием», и его тетки вместе с другими фиванскими женщинами убегают в горы, где отправляют оргиастические обряды. Пенфей, унаследовавший трон после своего деда Кадма, запретил такие церемонии и оставался в этом непреклонен, несмотря на полученное предостережение. Диониса, который действовал под видом жреца своего собственного культа, Пенфей схватил и заключил под стражу. Но тот чудесным образом освобождается из тюрьмы и даже ухитряется уговорить Пенфея пойти и подсмотреть за женщинами во время их оргиастических церемоний. Менады замечают его и разрывают на части; мать Пенфея Агава торжественно вносит в город его голову, думая, что это голова льва.

Что бы ни хотел сказать Еврипид, сочиняя в конце жизни «Вакханок», этот шедевр греческой трагедии представляет собой самый важный документ, относящийся к культу Диониса. Тема "неприятия, преследования и триумфа" находит здесь самую блестящую иллюстрацию. И все же прежняя оппозиция культу не была забыта, и одной из назидательных идей «Вакханок» была, безусловно, та, что бога не следует отвергать по причине его «новизны». Пенфей не принимает Диониса, потому что тот "чужестранец и чародей… Вся в золотистых кудрях голова / И ароматных, сам с лица румяный, / И нега Афродиты у него / В глазах; обманщик этот дни и ночи / С девицами проводит - учит их / Он оргиям ликующего бога…" (строки 234 и сл.) Женщины бросают свои дома, убегают по ночам в горы и танцуют там под звуки тимпанов и флейт. А Пенфей боится, главным образом, силы вина: "Нет, тот обряд, где женам подают / Сок виноградный, чистым не признаю" (261–262).

Однако в экстаз приводит вакханок не вино. Один из слуг Пенфея, набредший на них на рассвете на Кифероне, рассказывает, что они одеты в козлиные шкуры, головы их украшены плющом, тела обвивают змеи, на руках они держат козлов или волчат, сосущих из их грудей. Происходит множество специфически дионисийских чудес: вакханки ударяют в скалу своими тирсами, и оттуда начинает струиться вода или вино; они "землю поскоблят концами пальцев" - польется молоко; из увитых плющом тирсов сочится мед. Слуга говорит Пенфею: "Хулишь ты Вакха, царь; но, раз увидев / Все это, - ты молился бы ему" (712-13).

Обнаруженные Агавой, слуга и его спутники едва избегают гибели. Вакханки бросаются тогда "с голыми руками" на пасущийся скот. "Поверженные тьмою рук девичьих", свирепые быки оказываются разорванными на куски в мгновение ока. После этого менады устремляются в долины. "Я видел, как они, детей похитив, / Их на плечах несли, не подвязавши, / И на землю не падали малютки. / Все, что хотели, на руки они / Могли поднять; ни меди, ни железа / Им тяжесть не противилась; На кудрях / У них огонь горел - и их не жег. / Крестьяне, видя, что их скарб вакханки / Разносят беспощадно, - попытались / Оружие поднять. И вот-то диво: / Их дротик хоть бы раз вакханку ранил./ Вакханка тирс поднимет, - и бегут / Мужчины; сколько раненых осталось! (753 и сл.).

Нет смысла вдаваться в различия между этими буйными, дикими ночными оргиями и народными дионисийскими праздниками (см. выше, § 123). Еврипид знакомит нас с тайным культом, характерным именно для таинств. "В каком же роде таинства? Скажи", - спрашивает Пенфей. А Дионис отвечает: "О них нельзя непосвященным знать". "А польза в чем поклонникам от них?" - "Узнать тебе нельзя; но знать их стоит" (471-74).

Мистерия состояла в участии вакханок в эпифании Диониса от начала до конца. Обряды совершаются ночью, вдали от городов, на склонах гор или в лесах. Единение с богом достигается жертвоприношением животного, которое раздирают на части (sparagmos) и поедают сырым (omophagia). Все остальное: необыкновенная физическая сила, неуязвимость для огня и оружия, чудеса (вода, вино, молоко, источаемые землей), безбоязненные отношения со змеями и молодняком диких животных - результат экзальтации, отождествления с богом. Дионисийский экстаз означает, прежде всего, преодоление человеческой ограниченности, достижение полного освобождения, обретение свободы и непосредственности, не характерных для человеческих существ. То, что среди этих свобод есть свобода от запретов, правил и условностей этикета и социального порядка, кажется очевидным, и это одна из причин массовой приверженности женщин культу Диониса.

Но дионисийский опыт охватывал и более сокровенные глубины. Пожирая сырую плоть, вакханки делали то, что десятки тысяч лет подавлялось; подобное неистовство и было соединением с жизненными и космическими силами, которое можно толковать как божественную одержимость. Естественно, что одержимость путали с «безумием», манией. И на самого Диониса находило «безумие», а вакханки лишь разделяли с ним его испытания и страсти - в конце концов, это был самый верный способ войти с ним в общение.

Грекам были знакомы и другие случаи, когда боги насылали мании. В трагедии Еврипида «Геракл» сумасшествие героя - дело рук Геры; в «Аяксе» Софокла безумие вызывает Афина. Корибантизм, который древние сравнивали с дионисийской оргиастикой, был манией, вызываемой корибантами, и терапия его заканчивалась ничем иным, как инициацией. Но Дионис и его культ отличались не психопатическими кризами, а тем, что этим кризам придавалась ценность религиозного опыта, независимо от того, был ли он ниспосланным божеством наказанием или знаком благосклонности. В конечном счете, и интерес к сравнению внешне похожих обрядов или коллективных действий - например, средневековых танцев, в которых преобладают конвульсивные движения, или ритуальной омофагии айссава, североафриканского мистического братства - объясняется тем, что при таком сравнении выявляется уникальность дионисийской религии.

Очень редко в какой-либо исторический период вдруг появляется божество, столь «нагруженное» архаическим наследием: обрядами с использованием териоморфных масок, фаллофорией, sparagmos, омофагией, антропофагией, манией, enthousiasmos. Но замечательнее всего то, что, сохраняя это наследство, эти пережитки доисторических времен, культ Диониса, раз попав в духовный универсум греков, уже не переставал порождать новые религиозные ценности. И в самом деле, исступление, вызываемое божественной одержимостью - «безумие», - интересовало многих авторов, причем часто вызывало иронию и насмешку. Геродот (IV, 78–80) рассказывает о приключении скифского царя Скила, который, будучи в Ольвии, на Борисфене (Днепре), был "посвящен в обряды Диониса-Вакха". В ходе церемонии (teletē) он, одержимый божеством, превратился "в вакханта и безумца". По всей вероятности, речь идет о процессии, в которой инициаты, "под влиянием божества", дают увлечь себя исступлению, принимаемому посторонними, а также и самими одержимыми за «безумие» (mania).

Геродот ограничивается пересказом истории, услышанной им в Ольвии. Демосфен в знаменитом пассаже (De corona, 259), пытаясь высмеять своего оппонента Эсхина, по существу, описывает некоторые обряды, отправлявшиеся тиасами (thiasoi), неофициальными религиозными братствами, в Афинах, в IV в. до н. э., во славу Сабазия - фракийского божества, родственного Дионису. (Древние считали его фракийским Дионисом с местным именем). Демосфен упоминает об обрядах, за которыми следовало чтение из «книг» (вероятно, из какого-то письменного текста, содержащего hieroi logoi); он говорит о "nebrizo" (намек на nebris, "козлиную шкуру"" возможно, речь шла о жертвоприношении с поеданием сырого мяса животного), о "kraterizo" (krater - сосуд, в котором смешивали вино и воду, "мистическое питье"), об «очищении» (katharmos), состоявшем, главным образом, в натирании инициата глиной и мукой. Под конец, рассказывает Демосфен, служитель поднимал простертого на земле в изнеможении посвящаемого, который повторял формулу: "Я избежал зла и нашел лучшее". И все собрание разражалось криками (ologlygé). На следующее утро проходило шествие посвященных в венках из фенхеля и веток серебристого тополя. Эсхин шел во главе процессии, размахивал змеями, кричал "Эвоэ, мистерии Сабазия!" и танцевал под выкрики зрителей: "Hyes, Attès, Attès, Hyes". Демосфен упоминает также корзину, "мистическую веялку", liknon, первую колыбель младенца Диониса.

Центральной частью дионисийского ритуала всегда являлся, в какой-либо форме, экстатический опыт большей или меньшей степени исступленности - mania. Это «безумие» служило своего рода доказательством того, что посвящаемый был entheos - "наполнен богом". Конечно, опыт был незабываемым, потому что давал участнику почувствовать опьяняющую свободу, приобщал к творческой непосредственности, сверхчеловеческой силе и неуязвимости Диониса. Единение с богом на время разбивало оковы человеческой ограниченности, хотя и не могло ее преодолеть: ни в «Вакханках», ни в таком позднем произведении, как «Dionysiaca» Нонна не говорится о бессмертии. Одного этого достаточно, чтобы увидеть разницу между греческим богом и Залмоксисом, с которым, со времени выхода книги Роде, сравнивали, а иногда и смешивали Диониса; этот бог гетов «обессмерчивал» посвященных в свои мистерии. Греки же еще не осмеливались перебросить мост через бесконечность, разделявшую, в их глазах, состояния божественное и человеческое.

§ 125. Когда греки вновь открывают присутствие Бога

Деятельность неофициальных тиасов определенно носила инициатический и тайный характер (см.: «Вакханки», 470-74), несмотря на то, что какая-то часть церемоний (например, процессии) была публичной. Трудно уточнить, когда и при каких обстоятельствах тайные и посвятительные дионисийские обряды приобрели особые функции мистериальных религий. Некоторые весьма авторитетные ученые (Нильссон, Фестюжьер) оспаривают существование дионисийских мистерий на том основании, что в них нет ни одного бесспорного указания на эсхатологическую надежду. Но надо учитывать, что мы очень мало знаем о тайных обрядах вообще, а тем более в античную эпоху, не говоря уже об их эзотерическом смысле (который наверняка существовал, потому что эзотерическое значение тайных и посвятительных обрядов зафиксировано по всему миру и на всех уровнях культуры).

К тому же морфологию эсхатологической надежды не следует сводить к выражениям, ставшим известными благодаря орфизму или мистериям эллинского периода. Исчезновения и эпифании Диониса, его схождения в Аид (сравнимые со смертью и последующим воскресением), а главное - культ Младенца Диониса с празднованием его «пробуждения» - даже если оставить в стороне мифо-ритуальную тему Диониса-Загрея, к которой мы обратимся чуть позже, - все это указывает на стремление к духовному обновлению и надежду на него. Повсюду в мире дитя божественной природы наделяется инициатической символикой, за которой стоит тайна мистического "нового рождения" (с точки зрения религиозного опыта неважно, существует рациональное понимание этой символики или нет). Вспомним, что уже культ Сабазия, отождествляемого с Дионисом, имел строй таинства ("Я избежал зла!"). Конечно, в «Вакханках» не упоминается бессмертие; однако единение, даже временное, с божеством не остается без последствий для посмертного состояния bacchos. Присутствие Диониса в Элевсинских мистериях позволяет нам думать об эсхатологическом смысле, по крайней мере, некоторых из оргиастических опытов.

Но именно со времени Диониса-Загрея культ определенно приобретает мистериальные черты. Миф о расчленении младенца Диониса-Загрея известен нам в основном по трудам христианских авторов, которым, как и следует ожидать, он не импонировал, а потому был представлен ими фрагментарно и тенденциозно. Однако благодаря своей свободе от запрета говорить о сакральных и тайных вещах, христианские писатели донесли до нас ряд ценных деталей. Гера посылает к маленькому Дионису-Загрею титанов, которые сначала завлекают его игрушками (погремушками, crepundia, зеркальцем, бабками, шариком, волчком, трещоткой), а потом убивают, разрезают на части, варят в котле и, по некоторым версиям, съедают. Сердце Диониса-Загрея получает (или ей удается его сохранить) богиня - Афина, Рея или Деметра, - и она прячет его в ларец. Узнав о преступлении, Зевс поражает титанов ударом молнии. Христианские авторы не говорят о воскресении Диониса, но античные авторы о нем знали. Эпикуреец Филодем, современник Цицерона, пишет о трех рождениях Диониса: первом - от своей матери, втором - из бедра Зевса, и третьем, состоявшемся, когда Рея сложила куски его растерзанного титанами тела, после чего он вновь вернулся к жизни. Фирмик Матерн заключает свое сочинение рассказом о том, что на Крите (где, в его толковании, происходит действие) это убийство отмечается ежегодными ритуалами, воспроизводящими все, что "делало и испытывало дитя в момент смерти": "в глубине лесов они страшно кричат, изображая яростные метания души" - как бы давая понять, что преступление было совершено в момент безумия, - "и зубами разрывают на части живого быка".

Мифо-ритуальная тема страданий и воскресения младенца Диониса-Загрея породила бесчисленные споры, особенно в связи с ее орфическими интерпретациями. Мы сейчас ограничимся лишь указанием на то, что сведения, сообщенные христианскими авторами, находят подтверждение в более ранних документах. Впервые имя Загрея встречается в эпической поэме фиванского цикла «Alcmaeonis» (VI в. до н. э.); оно означает "великий охотник", что соответствует необузданной, оргиастической природе Диониса. Что касается злодеяния титанов, то о нем кое-что рассказывает Павсаний (VIII, 37,5), и это свидетельство остается для нас ценным, несмотря на скептицизм Виламовица и других исследователей. Павсаний сообщает, что некто Ономакрит, живший в Афинах в VI веке до н. э., при Писистратидах, написал поэму на эту тему: "Взяв имя титанов у Гомера, он учредил дионисийские оргии, сделав титанов злодеями и мучителями божества".

Согласно этому мифу, титаны, прежде чем приблизиться к младенцу, вымазались алебастром, чтобы их не узнали. Так вот, в проводившихся в Афинах сабазийских мистериях один из посвятительных обрядов состоял в том, что лица инициатов покрывали мелом или алебастром. Эти факты связывались вместе со времен античности (ср.: Nonnus. Dionys, 27, 228 sq.). Но на самом деле мы имеем здесь одну из форм архаического посвятительного ритуала, хорошо известного в первобытных обществах: инициаты натирают лица мелом или золой, чтобы походить на призраков, т. е. они проходят через ритуальную смерть. "Мистические игрушки" тоже давно известны: в папирусе III века до н. э., найденном в Файюме и, к сожалению, испорченном, упоминаются волчок, трещотка, кости и зеркало (Orphicorum, fr.31).

Самый драматичный эпизод мифа - и в особенности то, что, растерзав ребенка, титаны бросили куски его тела в котел, сварили, а потом зажарили, - был известен еще в IV веке; более того, все эти детали «репетировались» в связи с празднованием мистерий. О подобной традиции знал Эвфорион в III веке (ibid., р. 53). Жанмэр убедительно показал, что кипячение в котле и прохождение через огонь - это обряды инициации, дарующие бессмертие (ср. историю Деметры и Демофонта) или омоложение (дочери Пелия зарезали своего отца и сварили в котле).

Таким образом, в "злодеянии титанов" мы можем распознать древний посвятительный сценарий, первоначальный смысл которого оказался забытым. Титаны ведут себя как "магистры инициации", т. е. они «умерщвляют» посвящаемого, чтобы он "заново родился" на более высоком уровне существования (в нашем примере они даруют младенцу Дионису божественную природу и бессмертие). Однако в религии, провозгласившей абсолютное верховенство Зевса, титаны могли играть только демоническую роль, за что и были испепелены Зевсовой молнией. По некоторым версиям этого мифа, важного для орфической традиции, люди были созданы из пепла титанов.

Инициатический характер дионисийских обрядов ощущался и в Дельфах, когда женщины чествовали возрожденного бога. Как свидетельствует Плутарх (De Iside, 35), в дельфийской корзине лежал, готовый к возрождению, растерзанный Дионис-Загрей, и этот Дионис, "который вновь рождался под именем Загрея, был в то же время фиванским Дионисом, сыном Зевса и Семелы"

Возможно, и Диодор Сицилийский имеет в виду дионисийские мистерии, когда пишет, что "Орфей перенес растерзание Диониса в мистериальные обряды" (V, 75,4). А в другом месте Диодор представляет Орфея как реформатора дионисийских таинств: "Вот почему посвятительные обряды в честь Диониса называются орфическими" (III, 65,6). Для нас сообщение Диодора ценно в той мере, в какой оно подтверждает существование дионисийских мистерий. Но в то же время вероятно, что уже в V веке до н. э. эти таинства содержали некоторые «орфические» элементы. Тогда Орфея, действительно, провозгласили "пророком Диониса" и "основателем всех инициаций" (см. том II, гл. 19).

Дионис удивляет нас больше всех других греческих богов своими многочисленными и необычными эпифаниями, разнообразием своих трансформаций. Он всегда в движении; он проникает всюду - во все страны, ко всем народам, во все религиозные системы, готовый породниться с самыми разными божествами (даже с такими антагонистами, как Деметра и Аполлон). Он в самом деле единственный греческий бог, который своим многообразием поражает воображение и привлекает к себе и невежественных селян, и интеллектуальную элиту, и политиков, и отшельников, и любителей оргий, и аскетов. Опьянение, эротизм, плодородие мира, а еще незабываемые переживания: когда периодически являются мертвые, когда человека охватывает mania, когда он погружается в животную бессознательность, когда испытывает экстаз enthousiasmes, - и все эти восхитительные и леденящие душу ощущения имеют один источник - присутствие божества. Самим способом существования это божество выражает парадоксальное единство жизни и смерти. Вот почему Дионис по типу своей божественности так радикально отличался от олимпийцев. Стоял ли он ближе к человеку, чем другие боги? Трудно сказать; но к нему можно было приблизиться, можно было даже впустить его в себя; а экстаз мании служил доказательством того, что человеческая ограниченность преодолима.

Его ритуалы получили неожиданное развитие. Дифирамб, трагедия, сатирическая драма - это, в большей или меньшей степени, дионисийское порождение. Необычайно интересно проследить, как шла трансформация коллективного обряда dithyrambes, включающего экстатическое неистовство, в спектакль, а затем и в литературный жанр. Если одни публичные обряды стали зрелищами и сделали Диониса богом театра, то другие, тайные и посвятительные, превратились в мистерии. Орфизм многим обязан дионисийской традиции, по крайней мере, косвенно. Другие олимпийцы не сравнятся с Дионисом, этим молодым богом, который никогда не переставал радовать поклонников своими новыми эпифаниями, неожиданностью посланий и эсхатологическими надеждами.

Примечания:

Эта весьма архаическая идея дожила до средиземноморской античности; не только животных приносили в жертву вместо людей (обычай, повсеместно распространенный), но и людей - вместо животных. Ср.: Walter Burkert. Homo Necans, p. 29, п. 34.

David R. Harris. Agricultural systems, ecosystems and the origins of agriculture. - The Domestication and exploitation of plants and animals, p. 12.

William Solhein. Relics from two diggings indicate Thais were the First Agrarians. - New York Times, January 12, 1970.

Хаинувеле - культурная героиня народа вемале (Восточная Индонезия), убийство которой принесло в мир смерть, а с ней - плодородие (см. Мифы народов мира. Т. 2. С. 576).

Ср.: Eliade. Aspects du mythe, p. 132 sq.

См.: Atuhiko Yoshida. Les excrétions de la Déesse et l"origine de l"agriculture.

Pindar, fr.85; Herodotus II, 146; Euripides. Bacchae, 92 sq.; Apollodorus, Bibl., III, 4,3. sq.

В «Илиаде» (XIV, 323) она называется «фиванкой», а Гесиод в «Теогонии», 940 sq. говорит о ней как о "смертной женщине".

См.: Н. Jeanmaire. Dionysos, p. 76. Jeanmaire. О Ликурге и инициациях отроков см: Idem. Couroï et Courètes, p. 463 sq.

На табличке критского линейного письма «В» из Пилоса (X а О 6).

См. об этом: Лосев А.Ф. Указ. соч. С. 142.

Агрионии - праздник в честь Диониса в Беотии.

Анфестерии, антестерии - весенний праздник, связанный с культом Диониса. Первый день именовался днем открытия пифосов (винных бочек), второй - «кружки» (хои): в эти дни статую Диониса возили по городу в лодке на колесах (изображения таких лодок известны среди петроглифов бронзового века - подобные лодки сохранились и в традиции европейских карнавалов). Последний день носил название «горшки» и был связан с культом предков: в горшках выносилось угощение для душ умерших (и других духов преисподней - кер).

Делались попытки представить Диониса богом дерева, или зерна, или винограда, а миф о его расчленении рассматривался, как иллюстрация приготовления вина или «страсти» злаков (см. у мифографов, упоминаемых еще Диодором Сицилийским, III, 62).

То, что два из них носят названия соответствующих им месяцев - ленеон и анфестерион, - свидетельствует об их древности и панэллинском характере.

В Элевсинских мистериях дух шествий Иакх отождествлялся с Дионисом; см.: W. Otto. Dionysos, p. 10; ср.: Jeanmaire. Dionysos, p. 47.

Это, разумеется, чрезвычайно древний сценарий, распространенный повсеместно; будучи одним из самых важных пережитков доисторических времен, он до сих пор сохраняет особое место во всех типах обществ.

Речь идет о совершенно ином союзе, чем, например, союз Бела в Вавилоне с иеродулой (который совершился, когда бог находился в храме) или Аполлона со жрицей, которая должна была спать в его храме в Патаре, чтобы получить знание прямо от бога и затем передать его через оракула; см.: Otto. Dionysos p. 84.

Изгнание приглашенных на календарное празднество душ умерших известно, в частности, иранской традиции (см. выше о фравашах) и славянам (изгнание душ и злых духов на святках).

Sophocles. Thyestes (fr. 234); другие источники приводит В.Отто: Otto. Dionysos, pp. 98–99.

Есть и другие примеры «безумия», насланного Дионисом в ответ на непризнание его божественной природы, например, безумие женщин Аргоса (Apollodoms, II, 2,2, III, 5,2) или дочерей Миния в Орхомене, которые растерзали сына одной из них (Plutarch. Quaest., fr. XXXVIII, 299e).

В пятом веке Фивы стали центром культа, так как именно там Дионис был зачат и там находилась могила Семелы.

Перевод И.Ф. Анненского.

Тиресий все же защищает бога: "Конечно, женщин скромности учить / Не Диониса дело; это дар / Самой природы. Чистая душою / И в Вакховой не развратится пляске" ("Вакханки", 317-20).

Шамана от психопата отличает способность излечить себя самостоятельно и стать в результате более стойкой и творчески более сильной личностью, чем остальные.

Роде сравнивает распространение экстатической религии Диониса с эпидемиями конвульсивных танцев в средние века. Р.Айслер (R.Eisler) привлек внимание к айссава (Isāwiyya), которые практиковали ритуальную омофагию (называвшуюся frissa, от глагола farassa, "рвать"). Мистически отождествлявшие себя с хищниками, чьи имена они носили (шакалы, пантеры, львы, кошки, собаки), члены братства разрывали, потрошили и съедали быков, волков, баранов, овец и коз. Пожевав сырого мяса, участники пускались в бешеный ликующий танец, "чтобы насладиться диким экстазом и снестись с божеством" (R.Brunel).

Согласно древним толкованиям, термин saboi (или sabaioi) во фригийском языке был эквивалентом греческого bacchos; Jeanmaire. Dionysos, pp. 95–97.

См.: Нонн Панополитанский. Деяния Диониса.

Залмоксис, Салмоксис - фракийский (гетский) бог, упомянутый Геродотом (IV. 94–96). Фракийцы посылали к нему вестника, пронзая посланца копьями. Геродот рассказывает (в духе упомянутого греческого автора Евгемера), что Залмоксис был рабом Пифагора., у которого научился мудрости; освободившись, обрел великое богатство и явился во Фракию. Он обещал своим сотрапезникам во Фракии бессмертие. Чтобы уверить их в своих сверхъестественных способностях, он скрылся в тайном покое, и фракийцы стали оплакивать его как умершего. На четвертый он появился вновь, и те уверовали в его учение. Залмоксису посвящена специальная работа самого Элиаде: De Zalmoxis à Gengis-Khan, P., 1970.

В этой связи следует вспомнить, что во время Анфестерий некоторые обряды исполнялись исключительно женщинами и в строжайшей секретности.

Культ Младенца Диониса был известен в Беотии и на Крите и имел тенденцию к распространению по всей Греции.

Firmicus Maternus. De errore profanarum religionum, 6; Clement d"Alexandria. Potreptikos, II, 17, 2; 18,2; Arnobus. Adv. Nat., V, 19; тексты воспроизводятся в: О. Кеrn. Оrphicum fragmenta, pp. 110–111.

Philodemus. De piet., 44; Jeanmaire. Dionysos, p. 382.

Fr. 3, Kinkel. vol.1, p. 77; Euripides. Fr.472; Callimachos (fr. 171) считает, что Загрей - особое имя Диониса; другие примеры см. в: Otto. Dionysos, p. 191 sq.

Demosthenes. De corona, 259. Для участия в дионисийских праздниках, аргивы покрывали лица мелом или алебастром. Мел (titanos) подчеркивал связь эпизода с титанами (Titanes). Но данный мифо-ритуальный комплекс возник из-за путаницы между двумя терминами (ср.: Farnell. Cults, vol.5, p. 172)

Ср. приписываемую Аристотелю «проблему» (Didot. Aristote IV, 331, 15), которую вслед за Саломоном Рейнахом обсуждает Мулинье (Moulinier. Orphée et l"orphisme, p. 51).

Jeanmaire. Dionysos, p. 387. Другие примеры см. в: Marie Delcourt. L"oracle de Delphes, p. 153 sq. Эти же два ритуала - расчленение и помещение в кипящую воду или прохождение через огонь - характерны и для шаманистских инициаций.

Ссылка Элиаде на Плутарха в данном случае неточна: в его сочинении нет упоминания самой корзины-колыбели, в которой, по орфическому мифу, растерзали Загрея титаны. Зато сам Дионис называется Ликнитом, от lïknon - корзины с первинками урожая, которая подносилась богу.

Delcourt, pp. 155, 200. Рассказав о растерзании и воскресении Осириса, Плутарх обращается к своей подруге Клее, предводительнице менад в Дельфах: "Что Осирис - тот же Дионис, кто может знать лучше тебя, которая управляет фиадами, кого отец посвятил в таинства Осириса?"

Дифирамб, "круговой танец, ритмические движения которого, ритуальные восклицания и выкрики вызывали во время жертвоприношения коллективный экстаз, сумел - и именно в тот период (VII–VI вв.), когда в греческом мире развивался великий жанр хоровой лирики, - эволюционировать в литературную форму благодаря тому, что в него все шире включались вокальные фрагменты, исполняемые exarchon, a также лирические пассажи на темы, более или менее связанные с эпизодами жизни и с личностью Диониса" (Jeanmaire. Dionysos, pp. 248–249).

Дионис - бог плодоносящих сил земли, растительности, виноградарства, виноделия
Божество восточного (фракийского и лидийско-фригийского) происхождения, распространившееся в Греции сравнительно поздно и с большим трудом утвердившееся там. Хотя имя Дионис встречается на табличках критского линейного письма "В" еще в XIV в. до н.э., распространение и утверждение культа Диониса в Греции относится к VIII-VII вв. до н.э. и связано с ростом городов-государств (полисов) и развитием полисной демократии.

В этот период культ Диониса стал вытеснять культы местных богов и героев. Дионис как божество земледельческого круга, связанное со стихийными силами земли, постоянно противопоставлялся Аполлону - как прежде всего божеству родовой аристократии. Народная основа культа Диониса отразилась в мифах о незаконном рождении бога, его борьбе за право войти в число олимпийских богов и за повсеместное установление своего культа.
Примечание: авторы и названия картин всплывают, если на них навести курсор.


Франция. Изобразительное искусство 1 в. до н. э. — 17 в. Ф. Жирардон. «Апполон и нимфы» (декоративная группа в гроте парка в Версале), Мрамор. 1662—72.

Существуют мифы о разных древних воплощениях Диониса, как бы подготавливающие его приход. Известны архаические ипостаси Диониса: Загрей, сын Зевса Критского и Персефоны; Иакх, связанный с Элевсинскими мистериями; Дионис - сын Зевса и Деметры (Diod. III 62, 2 - 28). Согласно основному мифу, Дионис - сын Зевса и дочери фиванcкого царя Кадма Семелы.

По наущению ревнивой Геры Семела попросила Зевса явиться к ней во всем своем величии, и тот, представ в сверкании молний, испепелил огнем смертную Семелу и ее терем. Зевс выхватил из пламени Диониса, появившегося на свет недоношенным, и зашил его в свое бедро. В положенное время Зевс родил Диониса, распустив швы не бедре (Неs. Theog. 940-942; Eur. Bacch. 1-9, 88-98, 286-297), а потом отдал Диониса через Гермеса на воспитание нисейским нимфам (Eur. Bacch. 556-569) или сестре Семелы Ино (Apollod. III 4, 3).
Родившийся через три месяца мальчик и был богом Дионисом, который, достигнув зрелости, разыскал мать в подземном царстве, после чего Семела была перенесена на Олимп. Завистливые сестры Семелы истолковали её смерть как наказание, посланное Зевсом за то, что она отдавалась смертному. Впоследствии Зевс отомстил сестрам Семелы, наслав всякого рода бедствия на их сыновей.
Имя Семела фригийского происхождения, оно значит «земля»; вероятно, Семела была фригийско-фракийским божеством земли. Миф же о рождении Диониса от Зевса должен был обеспечить введение в олимпийский пантеон бога, первоначально к нему не принадлежавшего.

Дионис нашел виноградную лозу и научил людей делать вино.
Гера вселила в него безумие, и он, скитаясь по Египту и Сирии, пришел во Фригию, где богиня Кибела-Рея исцелила его и приобщила к своим оргиастическим мистериям.

После этого Дионис через Фракию отправился в Индию (Apollod. III 5, 1). Из восточных земель (из Индии или из Лидии и Фригии) он возвращается в Грецию, в Фивы. Во время плавания с острова Икария на остров Наксос Диониса похищают морские разбойники - тирренцы (Apollod. III 5, 3). Разбойники приходят в ужас при виде удивительных превращений Диониса. Они заковали Диониса в цепи, чтобы продать в рабство, однако оковы сами упали с рук Диониса; оплетя виноградными лозами и плющом мачту, паруса корабля, Дионис явился в виде медведицы и льва. Сами пираты, бросившиеся со страха в море, превратились в дельфинов (Hymn. Ноm. VII).
В этом мифе отразилось архаическое растительно-зооморфное происхождение Диониса. Растительное прошлое этого бога подтверждается его эпитетами: Эвий ("плющ", "плющевой"), "виноградная гроздь" и т. д. (Eur. Bacch. 105, 534, 566, 608). Зооморфное прошлое Диониса отражено в его оборотничестве и представлениях о Дионисе-быке (618 920-923) и Дионисе-козле. Символом Диониса как бога плодоносящих сил земля был фаллос.

На острове Наксос Дионис встретил любимую им Ариадну, покинутую Тесеем, похитил ее и на острове Лемнос вступил с ней в брак; от него она родил Энопиона, Фоанта и др. (Apollod. epit. I 9). Повсюду, где появляется Дионис, он учреждает свой культ; везде на своем пути обучает людей виноградарству и виноделию.

В шествии Диониса, носившем экстатический характер участвовали вакханки, сатиры, менады или бассариды (одно из прозвищ Диониса - Бассарей) с тирсами (жезлами), увитыми плющом. Опоясанные змеями они все сокрушали на своем пути, охваченные священным безумием.

С воплями "Вакх, Эвое" они славили Диониса - Бромия ("бурного", "шумного"], били в тимпаны, упиваясь кровью растерзанных диких зверей, высекая из земли своими тирсами мед и молоко, вырывая с корней деревья и увлекая за собой толпы женщин и мужчин (Eur. Bacch. 135-167, 680 - 770).

Дионис славится как Лиэй ("освободитель"), он освобождает людей от мирских забот, снимает с них путы размеренного быта, рвет оковы, которыми пытаются опутать его враги, и сокрушает стены (616-626). Он насылает безумие на врагов и страшно их карает; так он поступил со своим двоюродным братом фиванским царем Пенфеем, который хотел запретить вакхические неистовства. Пенфей был растерзан вакханками под предводительством своей матери Агавы, принявшей в состоянии экстаза сына за животное (Apollod. III 5, 2; Eur. Bacch. 1061 - 1152).
На Ликурга - сына царя эдонов, выступавшего против культа Диониса, бог наслал безумие, а затем Ликург был растерзан своими же лошадьми (Apollod. III 5, 1)

В число 12 олимпийских богов Дионис вошел поздно. В Дельфах он стал почитаться наряду с Аполлоном. На Парнасе каждые два года устраивались оргии в честь Диониса, в которых участвовали фиады - вакханки из Аттики (Paus. X 4, 3). В Афинах устраивались торжественные процессии в честь Диониса и разыгрывался священный брак бога с супругой архонта басилевса (Aristot. Rep. Athen. III 3).

Из религиозно-культовых обрядов, посвященных Дионису (греч. tragodia букв. "песнь о козле" или "песнь козлов", то есть козлоногих сатиров - спутников Диониса), возникла древнегреческая трагедия. В Аттике Дионису были посвящены Великие, или Городские, Дионисии, включавшие торжественные процессии в честь бога, состязания трагических и комических поэтов, а также хоров, исполнявших дифирамбы (проходили в марте - апреле); Ленеи, включавшие исполнение новых комедий (в январе - феврале); Малые, или Сельские, Дионисии, сохранившие пережитки аграрной магии (в декабре - январе), когда повторялись драмы, уже игранные в городе.

В эллинистическое время культ Диониса сливается с культом фригийского бога Сабазия (Сабазий стало постоянным прозвищем Диониса). В Риме Дионис почитался под именем Вакха (отсюда вакханки, вакханалии) или Бахуса. Отождествлялся с Осирисом, Сераписом, Митрой, Адонисом, Амоном, Либером.

Менады (M a i n a d e z, "безумствующие"), вакханки, бассариды · спутницы Диониса. Следуя фиасами (толпами) за Дионисом, менады, украшенные виноградными листьями, плющом, сокрушают все на своем пути тирсами, также увитыми плющом. Полуобнаженные, в шкурах пятнистого оленя, со спутанными волосами, часто подпоясанные задушенными змеями, они в безумном восторге взывают к Дионису Бромию ("Шумному") или к Дионису Плющевому, восклицая "Вакх, Эвое".

Они растерзывают в лесах и горах диких животных и пьют их кровь, как бы приобщаясь к растерзанному божеству. Тирсами менады выбивают из скал и земли молоко и мед, нередки человеческие жертвы. Они увлекают за собой женщин, приобщая их к служению Дионису.

Источником мифов о менадах является трагедия Еврипида "Вакханки", но уже у Гомера Андромаха, узнавшая о гибели Гектора, названа "менадой с сильно бьющимся сердцем" (Гомер "Илиада", XXII 460 след.).

Вакханалия — так называли римляне оргические и мистические празднества в честь бога Вакха (Диониса), шедшие с Востока и распространившиеся сначала по югу Италии и Этрурии, а ко II в. до н. э. — по всей Италии и в Риме.

Вакханалия проводилась тайно, её посещали только женщины, которые собирались в роще Симилии возле Авентийского холма 16-го и 17-го Марта. Позже на церемонию стали приходить и мужчины, а торжества начали проводиться пять раз в месяц.

Дурная слава этих празднеств, на которых планировалось множество различных преступлений и политических тайных сговоров, которую отчасти распространял Сенат — так называемый, Senatus consultum de Bacchanalibus (надпись на бронзовой табличке, найденной в Калабрии в 1640 г.) — способствовала запрещению Вакханалии на территории всей Италии, кроме отдельных особых случаев, которые должен был одобрить непосредственно Сенат.

Несмотря на тяжёлое наказание, налагаемое на нарушителей данного постановления, Вакханалия не была искоренена, во всяком случае на юге Италии, очень долгое время. Кроме Диониса, Вакх приравнивается к Либеру (а также к Либеру Патеру). Либер («свободный») был богом плодородия, вина и роста, он был женат на Либере. Праздник в его честь назывался Либералия, он праздновался 17 марта, но согласно некоторым мифам, праздник отмечался и 5 марта.

Празднества эти соединялись с диким, исступлённым разгулом самых низших животных страстей и нередко сопровождались насилиями и убийствами. В 186 году сенат принял против них самые строгие меры (Senatusconsultum de Bacchanalibus дошло до нас на бронзовой доске, хранящейся теперь в Вене). Консулы производили розыски по всей Италии, последствием чего было множество казней, ссылок и заточений (Ливий, 29, 8-18). Совершенно искоренить эти безнравственные мистерии, однако, не удалось, а имя их надолго осталось для обозначения шумных попоек, и в этом смысле употребляется и в России.

Источников информации много, в том числе: http://www.greekroman.ru, http://mythology.sgu.ru, http://myfhology.narod.ru, http://ru.wikipedia.org

Первоначально был олицетворением роскошного изобилия растительной силы, проявляющегося сочностью трав и плодов, производящего гроздья на виноградной лозе, дающего прекрасный вкус сочным плодам фруктовых деревьев, а соку виноградных гроздь способность веселить человека. Виноградная лоза и гроздья её были для древнего грека самым полным проявлением этого изобилия растительной силы; потому были символом Диониса, древнегреческого бога виноделия. «В этом растении яснее всего проявляется сущность Диониса, – говорит Преллер. – Сок винограда – соединение влаги с огнем, результат сочетания земной сырости с солнечною теплотою, и в аллегорическом значении, соединение нежности и мужества, наслаждения и энергии; это существеннейшие черты представления о Дионисе». Основатель виноделия и садоводства, Дионис, был в Древней Греции, подобно Деметре , богом, научившим людей вести оседлую благоустроенную жизнь, которой дает он веселье соком винограда. В мифах Древней Греции он – бог не только виноделия, но и радости, братского сближения людей. Дионис могущественный бог, преодолевающий все враждебное ему. В мифах он запрягает львов и пантер в свою колесницу, усмиряет диких духов леса, смягчает и исцеляет страдания людей.

Дионис с кубком для питья. Изображение на аттической амфоре, ок. 490-480 до Р. Х.

Подобно Аполлону , Дионис дает вдохновение, возбуждает человека петь, создает поэзию; но поэзия, исходящая от него, имеет характер более страстный, чем поэзия Аполлона, его музыка шумнее аполлоновой. Дионис дает мыслям восторженность, возвышающуюся до дифирамба, дает им живость, силою которой создается драматическая поэзия и сценическое искусство. Но вызываемая богом виноделия экзальтация доводит и до затемнения рассудка, до оргиастического безумия. В древнегреческом культе Диониса, в мифах о нём и особенно в праздниках Дионисий находили выражение разнообразные чувства, возбуждаемые в человеке ходом изменений растительной жизни: веселье, даваемое человеку той порой года, когда все зеленеет, цветет, благоухает, радость поры созревания плодов, печаль при увядании, при погибели растительности. Сочетание радостных и печальных волнений души под влиянием мистических обрядов восточного служения силам природы порождало среди древних греков экзальтацию, проявлявшуюся праздниками менад. В мифах Древней Греции принадлежностью культа Диониса был символ порождающей силы природы, фаллос.

Мифы древней Греции. Дионис (Вакх). Чужой в родном городе

Первоначально Дионис был богом поселян, подателем вина и фруктов, и они славили его на сельских пирушках веселыми песнями, шутили, плясали на местах наполненных вином. Но мало-помалу значение Диониса росло. Периандр , Клис фен Сикионский , другие тираны перенесли на служение его тот блеск, с каким совершалось служение военным богам аристократов. Песни и процессии праздников в честь Диониса постепенно приняли, под влиянием восточных религий, экзальтированный характер.

Дионис. Рождение театра. Видеофильм

Праздники Диониса

Повсюду в Древней Греции, где росли виноград и фруктовые деревья, было служение Дионису, совершались праздники ему, имевшие большое влияние на развитие древнегреческой цивилизации. В особенности важное значение для культурной жизни приобрели праздники Диониса, совершавшиеся в Аттике , Беотии и на острове Наксосе, бывших главными центрами этого культа. Древнейший храм Диониса в Афинах был Ленейский (Lenaion), стоявший у подошвы Акрополя в сырой низменности, которая звалась Лимне (Болото). Вскоре по окончании сбора винограда, совершался в древних Афинах праздник «Малых» или «сельских» Дионисий. Это был веселый праздник поселян, забавлявшихся шутками, переодеваниями, разными деревенскими потехами в простонародном, грубом вкусе. Около времени зимнего солнцестояния был праздник «Леней», «выжимания» сока из винограда, – праздник окончания этого дела. Совершая это торжество, украшали храм Диониса плющом, надевали на себя венки из плюща, приносили жертву, пировали, на пире пили сок винограда, ходили процессиями, забавлялись шутками.

Когда показывалась первая зелень возвращающейся весны, в Аттике, на греческих островах, в греческих колониях праздновались в честь Диониса Анфестерии; они длились три дня; в день «откупорки бочек» господа и рабы пили вместе новое вино, вместе веселились; в день «разливки» нового вина надевали венки, пировали с пением, с музыкою, с символическими обрядами, торжествуя возвращение богов земли из глубины её к жизни под светом дня; шутили, устраивали состязания в питье вина. Женщины знатнейших афинских семейств шли процессией в Ленейский храм и совершали мистический обряд бракосочетания жены архонта-царя с Дионисом; этим обрядом приобреталось покровительство Диониса оливковым деревья» и виноградникам Аттики. На третий день приносились жертвы в память усопших. Через месяц, в марте, совершался в Афинах праздник Великих, или городских» Дионисий это был блестящий праздник весны, во славу Диониса, освободителя от зимней скудости. К числу обрядов этого древнегреческого праздника принадлежала великолепная процессия в честь Диониса, шествие которой сопровождалось пением шумных дифирамбов; певцы шли с плющевыми венками на головах; девушки несли корзины с цветами и с новыми плодами, граждане и метеки несли меха с вином; их сопровождали замаскированные; гремели оркестры, впереди процессии несли деревянное изображение Диониса и прикрепленный к шесту фаллос, символ плодородия Великолепие великих Дионисий привлекало на этот праздник вАфины поселян Аттики и множество иноземцев. С развитием древнегреческой культуры, торжество становилось все роскошнее и изящнее. Вся драматическая поэзия греков – и трагедия, и комедия, и сатирическая драма развились из обрядов и веселостей афинского праздника Великих Дионисий.

Дионис и сатиры. Живописец Бригос, Аттика. Ок. 480 до Р. Х.

Совершались праздники в честь Диониса и на древнегреческих островах, богатых виноградниками: на Крите, Хиосе, Лемносе; но в особенности великолепен был праздник его на острове Наксосе, где сочетался Дионис браком с покинутою там Тесеем Ариадною (Ариагною, «Пресвятою»), прекраснокудрой богиней, которая была олицетворением земли, пробуждающейся от зимнего сна. Дионис был главным богом народной религии на этом острове. Праздник его начинался обрядами, выражавшими печаль о покинутой Ариадне, кончался радостными песнями её бракосочетания с Дионисом. Дионис – не всегда бог роскошного развития растительности: природа на время погружается в сон смерти; в эту пору он – страждущий, убиваемый бог, бог подземного царства. В этом своем качестве он носит мистическое имя Загрей. Дионису Загрею приносили в Древней Греции жертвы с совершением символических обрядов, выражавших скорбь о гибели бога порождающей силы природы; эти мистические праздники имели экзальтированный характер. В зимний холод, женщины и девушки из Дельф, соседних мест и даже из Аттики сходились на высоты Парнаса, покрытые снегом, совершать праздник Менад, и кружились, бегали там в священном экстазе, как пьяные. Размахивая тирсами и факелами, со змеями в распущенных волосах и в руках, эти служительницы Диониса менады или фийяды (thyiades) или, как еще иначе называли их, вакханки, с битьем в бубны и под пронзительные звуки флейт, неистово рыскали по лесам и горам, плясали, прыгали, кривлялись. Древнегреческие мифы говорили, что Дионис поражает безумием всех сопротивляющихся ему, отказывающихся участвовать в его шумных процессиях. Праздники менад были подражанием процессиям, о которых рассказывали мифы.

Культ Диониса

Характер культа Диониса в разных областях Древней Греции был различен, сообразно разнице образованности их населения: в одних местах оно было грубое, в других изящное, благоприятное развитию искусства и поэзии. В Пелопоннесе, особенно в Аргосе Ахайе, Элиде и на Тайгете принадлежностями культа Диониса были ночные оргии обряды искупления, жертвоприношения в память умерших. На островах в древние времена даже приносили людей в жертву. Служившие Дионису менады рвали в куски козлов, молодых оленей, других животных; это были символические действия, означавшие, что природа умирает мучительною смертью от холода зимы. Дионис изображался иногда в виде быка или с бычачьими рогами. Женщины в Элиде на праздниках его восклицали: «Приди, о владыка, в твой храм, приди с Харитами в твой святой храм, стуча бычачьей ногою!» В Древней Греции Дионису был посвящен козел, представитель сладострастия.

В Малой Азии оргиастический культ Диониса был соединен с экзальтированными обрядами праздника «Великой Матери», Кибелы. Потому фантастические существа, составлявшие свиту этой богини: куреты, корибанты, кабиры, дактилы горы Иды – были перенесены и в мифы о Дионисе. До нас дошли превосходные произведения искусства, мотивы которых взяты из оргиастических праздников Диониса: художники любили изображать менад в экстазе страстного волнения. Оргиастический культ доставлял и древнегреческим поэтам материал для легенд, символически излагавших философские мысли. Праздники культа Диониса совершались не каждый год, а раз в два года; потому он назывался триэтерийским (двухгодичным). В основании всех его обрядов лежала идея, что бог роскошного развития растительности убит силою зимы и что он скоро воскреснет, пробудить умершую природу к новой жизни.

Когда древние греки ознакомились с другими странами, они сближали с культом Диониса все обряды, напоминавшие им о его праздниках. Они находили такие обряды в Македонии, Фракии, Лидии, Фригии. Процессии, бега с факелами, шумные песни, гром музыки, неистовые пляски, фантастические костюмы на праздниках Пессинунтской «Великой Матери», и сирийской богини рождения внушали им мысль, что это культ Диониса. Такое же впечатление производил на них в Египте праздник Осириса : толпы, ходившие по ночам с факелами искать тело убитого Осириса, другие фантастические обряды, фаллос, казались древним грекам принадлежностями служения Дионису. Когда греки, бывшие в войске Александра , увидели в Индии бесконечные пышные процессии людей в пестрых одеждах, увидели в этих праздничных процессиях разукрашенных животных, увидели колесницы, везомые пантерами и львами, когда они нашли плющ и дикий виноград на горе, название которой показалось им похожим на имя Нисы, – все это перенесено было на мифы о Дионисе и на его культ. Таким образом, в Древней Греции постепенно сформировалось сказание о победоносном походе Диониса по всем землям от Греции до Инда и до Арабской пустыни; оно представляло материал для прославления Александра и его преемников, ходивших в Индию : их уподобляли Дионису. Потому в македонское время стал, как доказывает множество барельефов той эпохи, одним из любимых предметов искусства миф о походе Диониса с его свитою (thiasos) сатиров , силенов , кентавров и других фантастических существ, олицетворявших порождающие силы природы и разгул пирушек поселян при собирании винограда. Через присоединение иноземных легенд к прежним греческим миф о Дионисе получил громадные размеры. Фантазия древнегреческих художников и поэтов расширяла культ Диониса новыми эпизодами; вместе с легендами росло количество мистических и оргиастических обрядов. Но в учениях таинств греки сберегали за мифом о Дионисе основной его смысл, идею о вечном круговороте возникновения, гибели и возрождения растительной жизни.

ДИОНИС И ЕГО КУЛЬТ

Дионисийский культ , равно как и образ самого Диониса, за долгое время своего существования сильно эволюционировали, Изменялись функции божества,

трансформировались связанные с ним мифы, его символы, изображения и т.д.
Дионис был поздно причислен к олимпийскому пантеону, хотя культ этого бога был очень популярен уже в архаическую эпоху (VII-VI вв. до н.э.). Что было раньше? Гомер о нем почти не упоминает, но в так называемых гомеровских гимнах (гимны различным богам, которые одно время
приписывали Гомеру; реально все они написаны гораздо позднее – вплоть до III в. до н.э.) и у Гесиода (поэт, живший в VII в. до н. э.) Дионис известен как умирающее и воскресающее божество, культы которых были широко распространены на Ближнем и Среднем Востоке (Озирис,
Таммуз-Думузи, Баал, Адонис и др.). Тогда этого бога еще воспринимавшееся как иноземное божество; Еврипид называет его «новым богом» (Eur. Bacchae. 298-314).

В науке нет единого мнения относительно происхождения дионисиского культа. Согласно точке зрения,
восходящей к античной традиции (Hdt.II.49; Eur. Bacchae.14-15; Strabo. X.III.16; Ovid.Metam.IV.69), он был заимствован греками из Фракии или Фригии.

В трагедии Еврипида «Вакханки» бог рассказывает о себе (здесь и далее – в превосходном переводе Льва Анненского):

«Богатой Лидии равнины я покинул

И Фригию, и Персии поля,

Сожженные полдневными дучами,

И стены Бактрии, и у мидян

Изведав холод зимний, я арабов

Счастливых посетил и обошел

Всю Азию, что по прибрежью моря

Соленого простерлась: в городах

Красиво высятся стенные башни,

И вместе там грек с варваром живет.

Я в Азии ввел праздники и пляски

И от людей, как бог, везде почтен».

Культ Диониса имел много общего с культом Сабазия - фракийско-фригийского божества, которое, как
считалось, способствовало плодородию полей и плолодовитости быков (Diod. IV.3,4), а также было покровителем виноделия и средоточием
жизненной силы. Его воплощениями были бык и козел, а символом - фалллос. Это типологическое сходство дало основание искать корни дионисиского культа в Малой Азии. Однако многие ученые полагают, что он был исконно греческим.

В любом случае очевидно, что этот культ сохранил черты, восходящие к глубокой, возможно, доземледелческой
древности, в нем можно выявить хтонический (связанный с плодородием и произрастанием) аспект, а также элементы тотемизма, шаманизма, охотничьей магии
и пр. В дионисийском культе нашли отражение народные мифологичкие представления, и он, вероятно, противостоял официальному олимпийскому
богопочитанию. Не исключено также, что культ Диониса восходит к догреческому населению Эллады - это может объяснить позднее включение Диониса в олимпийский сонм, а также характер культа Диониса, столь отличный от почитания богов-олимпийцев). Позднее он вобрал в себя
различные локальные аграрные культы, и Диониса стали чтить как божество плодородия. Уже в эпоху архаики дионисийский культ с необычайной быстротой
распространился на Балканском полуострове, в Малой Азии, на островах Эгейского моря и в Великой Греции.

Наиболее архаичные черты дионисийский культ сохранил на Крите, где он слился с культом критского Зевса (последнего
иногда считают общеэллинским пра-Дионисом). Этот культ был тесно связан с почитанием Загрея (Великого Охотника/Ловчего) - очень древнего критского
божества. Результатом всех этих слияний, наслоений и заимствованием были разные мифологические версии происхождения Диониса.

Наиболее распространен в античную эпоху (и позднее, особенно у популяризаторов) был миф, согласно которому Дионис-Вакх
был сыном Зевса и фиванской царевны Семелы, дочерью финикийца Кадма (Hesiod. Theog.240-243; Eur. Bacchae.14-14; Hymn.hom.XXVI; Ovid. Metam.305-315). Согласно мифу, ревнивая Гера подучила Семелу, которая в то время была беременна, упросить Зевса явиться ей в своем подлинном виде. А чтобы от не
отказался потом от своего обещания, взять с него клятву водами Стикса, которую даже боги не могли нарушить.

Зевсу и правда пришлось выполнить опрометчивую клятву и явиться в виде ослепительной, все опаляющей молнии. От
вспышек этой молнии начался пожар, в котором погибла Семела, но Зевс успел спасти дитя и зашил его себе в бедро. В назначенное время младеней появился на
свет, и стал называться дваждырожденным.

У Еврипида Дионис говорит о себе:

«Сын Зевса, Дионис, я - у фиванцев.

Здесь некогда Семела, Кадма дочь

Меня на свет безвременно явила,

Огнем Зевесовой грозы поражена.

Наряду с этим существовала более архаичная версия мифа, по которой Дионис-Загрей родился в результате инцеста
между Зевсом и его дочерью Корой-Персефоной.По одной версии Зевс похитил Кору, по другой – просто изнасиловал, но после рождения младенец рос в глубокой
тайне. Однако Гера и об этом узнала и послала чудовищных титанов убить Загрея. После долгой борьбы с ними, в ходе которой Загрес многократно менял свой облик,
превращаясь в том числе в дракона, козла и, наконец, в быка, младенец-Загрей
был растерзан и пожран титанами.

Разбросанные части Загрея были собраны Зевсом, милостью которого (или Аполлона) он возродился под именем Диониса - бога с
бычьими рогами (Firmic. Matern.VI.P.15; Diod.V.75,4; Nonn.VI.155-210; Hymn.orph.XXX.39; Athaenag.20). В дальнейшем
Диониса нередко изображали с бычьими рогами и один из его эпитетов был Рогатый.

Таким образом, Загрей был очень
древним хтоническим божеством, о чем свидетльствует его связь с Персефоной,
также хтонической богиней – богиней слодородия, и лишь позднее он был отождествлен
с Дионисом. Однако некоторые элементы древнего и кровавого мифа сохранились в
дионисийском культе гораздо позднее.

Именно эта мрачная и жестокая версия происхождения Диониса нашла отражения в некоторых посвященных ему праздниках и
ритуалах. Так, на Крите каждые два года в честь Диониса-Загрея устраивали празднество, во время которого в жертву богу приносили быка (одно из воплощений
Загрея в борьбе с титанами), которого после соответствующих ритуалов верующие разрывали на части и поедали (подражание гибели Диониса-Загрея), а затем разыгрывали представление на тему "страстей Диониса". В трагедии Еврипида «Вакханки» пастух так
рассказывает, как он с его товарищами едва спаслись от служительниц Диониса:

«Бегом едва спаслись мы от вакханок;

А то бы разорвали. Там стада

У нас паслись, так с голыми руками

На них менады бросились. Корову

С набрякшим вымем и мычащую волочат.

Другие нетелей рвут на куски. Там бок,

Посмотришь, вырванный. Там пара ног передних

На землю брошена, и свесилось с ветвей

Сосновых мясо, и сочится кровью.

Быки - обидчики, что в ярости, бывало,

Пускали в ход рога, повержены лежат:

Их тысячи свалили рук девичьих» (Еврипид. Вакханки).

(Это поэтическое преувеличение, но вакханки и правда наводили ужас на население. Вооруженный мечом и копьем
мужчина легко может обратить в бегство несколько женщин, но когда этих женщин сотни – не тысячи, как говорит Еврипид – и в руках у них длинные тяжелые шесты
в человеческий рост – тирсы, которыми они орудуют, как копьями, то не только крестьяне и пастухи, но и воины обращались в бегство).

Эти литургические представления стали прототипом древнегреческой трагедии. Возможно, в глубокой древности в
жертву приносили не быка, а человека: известно, что на о.Хиос и Тенедос долгое время приносили человеческие жертвы Дионису
путем их растерзания; Порфирий (римский философ-неоплатоник финикийского происхождения, живший в IVв. Н.э.) писал,
что иногда случается, что в жертву Вакху на Хиосе приносят в жертву молодого человека, растерзывая его, то же происходит на на Тенедосе (Porph. De abstr. II.7). Сюжет растерзания и поедания человека, отказавшегося чтить бога, или животного чрезвычайно распространен в мифах о Дионисе: таково растерзание
Ликурга, Пенфея, Орфея, коров, быков и козлов вакханками, жаждущими крови, в мифах и поэтических произведениях - Eur.Bacchae.437-448, 1100-1150; Hom.Il.VI.130-140; Ovid. Metаm.XI.1-10).

Пенфей, царь Фив, был противником нового культа Диониса-Вакха культ которого он считает разнузданным и буйным,
особенно негативно влиюющим на женщин.

Последние, став приверженцами культа Диониса, убегают из домов, бросая свои ткацкие станки:

«В гору он мчится, а женщин толпа

Ждет его там - не дождется.

От станков их отбил Дионис:

Только Вакхом и бредят» (Еврипид. Вакханки).

Надо сказать, что у Пенфея были серьезные основания быть недовольным распространением дионисийского культа. В своей обличительной речи Пенфей
указывает на безнравственное поведение женщин – приверженных Дионису:

«Нежданная постигла нас беда:

Дома, детей фиванки побросали;

В вакхическом безумии они

Скитаются в горах, поросших лесом,

И бога Диониса - что за бог,

Не знаю - почитают пляской.

Среди их роев полные вином

Стоят кратеры, а вакханки наши

Тайком, поодиночке, в чащу леса

Бегут с мужчиной ложе разделить.

По виду, точно бы менады на служенье,

Но Афродита им милей, чем Вакх.

Иных я уж поймал: связавши руки,

В тюрьме теперь их люди стерегут».

В наказание за отказ почитать «нового бога» Пенфей был растерзан вакханками. Так же последние поступили и с богоравным Орфеем – певцом и
музыкантом, заставлявшим своим пением двигаться горы. Он скорбел по своей погибшей жене и не желал участвовать в вакхических буйствах, за что и
поплатился жизнью от рук менад.

В Дельфах, где согласно мифу, находилась колыбель растерзанного Диониса-Ликнитеса (от греч. - колыбель, в
которой лежал божественный младенец), во время справлявшегося зимой раз в два года праздника служительницы бога (фиады) с факелами в руках отправлялись в
горы на поиски растерзанного Диониса, устраивая экстатические пляски и оргии в его честь.

После этого совершали обряд ликнофории - корзину, покачивая, как колыбель, обносили вокруг алтаря Диониса (Pausan.X.6.4). Поскольку в основе любого ритуала лежит архетип или сакральная модель, то в такого рода праздниках (почитании умерших и воскресших богов)
воспроизводятся "страсти Диониса" Многие ученые трактуют страдания и смерть Диониса-Загрея как характерную
черту множества культов умирающих и воскресающих божеств. Однако, такие ритуалы могут быть и отголоском тотемистических обрядов, в которых Дионис некогда
выступал в виде тотема какого-либо племени или группы (быка или козла).

Дионис иначально, несомненно, был связан с солярным культом, что явствует из сюжетной канвы мифа. Сам факт
рождения Диониса Зевсом Критским, а также то: что имя Зевса связано с дневным небом и Солнцем (древний индоевропейский корень), указывает на нерасторжимую
связь Диониса с верховным божеством Неба, с Солнцем и Светом. Именно в качестве Света Диониса иногда почитали,
особенно в учении орфиков (последователей мистического течения, возникшего в VI в. до н.э., они верили в бессметрие души, посмертное воздаяние, разделение
человеческого существа на доброе и злое начала и пр.), которые рассматривали как Первоогонь, Первосвет (Фанет). В некоторых орфических гимнах он славился
как изначальный огонь или свет – небесный огонь.
В классическую эпоху (VI – V вв. до н.э.) Диониса почитали как божество плодоносящих сил земли и растительности, имеющее прямое
отношение к "смерти" и "возрождению" природы. В основе многих мифов о Дионисе, как уже говрилось, лежал сюжет о его гибели и возрождении. что, как и мотив его поисков, стало важнейшей чертой многих дионисийских праздников, а также нашло отражение в посвященных Дионису
поэтических произведениях (включая орфические гимны). В дальнейшем Дионис все более воспринимался как хтоническое божество умирающей и воскресающей природы, В этом качестве он обнаруживает черты, роднящие его с богиней Деметрой -
древнйшим хтоническим божеством и покровительницей земледелия, культ которой был очень популярен на Крите, где она, согласно мифу, сочетавшись браком с

местным богом Иасионом, родила Плутоса – божество богатства и изобилия, ставшего спутником Диониса (Hesiod. Theog.969-974).

Во время некоторых дионисийских праздников, начиная с архаической эпохи, разыгрывались трагические (на тему
гибели Диониса) и комические (о его воскрешении) представления - обязательно новые, не исполнявшиеся раньше. Эти представления положили начало древнегреческому театру.

В месяце гамелионе (декабрь-январь по григорианскому календарю) в Аттике праздновали Ленеи, возникшие не позднее VI в. до н.э. - древнейший праздник хтонического Диониса, Иногда название праздника связывают со словом - винограный
пресс. Но многие справедливо возражают против такой трактовки, указывая, что зимой виноград давно собран и пресс не нужен, выводя название из - бесноватые,
или одержимые <женщины>, исходя из исключительной роли женщин в дионисийском культе вообще и в этом празднике в
частности.

Служительницы Диониса-Вакха – вакханки, они же менады (безумные, исступленные), были его наиболее ревностными
почитательницами. Они носили небриды – звериные шкуры, иногда подпоясывались змеями, Распускали волосы, что в обычное время считалось верхом неприличия. В
руках они держали тирсы: длинные, в человеческий рост шесты, обвитые зеленью:

«Старухи, жены молодые и девицы...

Сначала кудри распускают по плечам,

А у кого небрида распустилась,

Те подвязать спешат и пестрой лани

Опять покров змеею подпоясать.

И змеи им при этом лижут щеки.

Те взяли на руки волчонка, сосунка

От лани и к грудям их приложили

Набухшим. Видно, матери детей

Новорожденных бросили. Венками

Из плюща, из листвы дубовой или тиса

Цветущего украсились потом.

Вот тирс берет одна и ударяет

Им о скалу. Оттуда чистый ключ

Воды струится. В землю тирс воткнула

Другая - бог вина источник дал» (Еврипид. Вакханки),

Во время основного обряда,Леней совершавшегося ночью, служители и, главным образом, служительницы Диониса с
факелами в руках искали бога и призывали народ молить уснувшего Диониса-Вакха (сына Зевса и Семелы) пробудиться и вернуть плодородие полям. Необходимым
элементом праздника были экстатические пляски вакхантов и в особенности вакханок/менад и прославление Диониса как Быка-Освободителя (Элефтера, Лиэя). Ленеи включали также ряжение и фаллические шествия и имели ярко выраженный оргиастический характер. Шествия начинались у Ленейона - святилища Диониса, расположенного недалеко от афинкого Акрополя, и заканчивалось у храма Диониса-Элефтера. С V в. до н.э. во время Леней также стали разыгрывать сначала комические, а затем и трагические представления. Многие архаические черты роднили Ленеи с
торжествами в честь Диониса-Загрея. Исступление вакханок имело целью пробудить уснувшее божество и приобщиться к нему; расстерзание и поедание животного,
замещающего и воплощающего божество, служили тому же, равно как и употребление в больших количествах неразбавленного вина (что в обычное время считалось
неприличным и постыдным), выполнявшего здесь ритуальную функцию и бывшего обязательным элементом праздника. В древней Грециии неумереное потребление вина
сурово порицалось, но во время дионисйских праздников запрет не только снимался: неумеренное винопитие становилось обязательным. В Ленеях сохранились
также черты очистительной магии, связанные с культом огня – факельные шествия.

Другой дионисийский праздник - Анфестерии, (впервые описаны в V в. до н.э.) справлялся в Афинах в месяце анфстерионе (февраль март) и был связан с
пробуждением природы и созреванием нового вина, а также с культом предков. Они длились три дня и сохраняли черты аграрного праздника и одновременно
всенародного праздника-карнавала. В первый день открывали сосуды с новым вином, всякие табу на его употребление снимались, и карнавальная стихия вступала свои права. На домашних алтарях совершали возлияния Дионису (в них участвовали и рабы), сосуды с вином украшали первыми
цветами, после чего устраивали пышные трапезы. На второй день по сигнальному звуку рога начинались состязания на скорость выпивания вина: победителя
увенчивали лиственной короной и виноградной лозой. По городу проходили карнавальные шествия, имитировавшие вступление Диониса в Афины. В его свите
были ряженые - сатиры, силены, а также Плутос.

Ее участники заходили в частные дома, хозяева которых были обязаны пить вино наперегонки с гостями. Отказываться не полагалось: это
было оскорблением бога, даровавшего людям вино:
«Придумал он питье из винограда

И смертным дал - усладу всех скорбей.

Когда несчастный соком винограда

Пресытится, забвение и сон

Забот дневных с души снимают тяжесть,

И от страдания верней лекарства нет» (Еврипид. Вакханки).

Заканчивалась процессия у Буколейона (древней царской резиденции), где, как кульминация этого дня совершался
священный брак жрицы Диониса (жены архонта) с богом. Название резиденции указывает на ее первоначальную связь с культом быка, а священный брак рассматривался
как сакральный союз Диониса со всеми женщинами города, обеспечивающий их плодовитость, а также плодородие земли. Этот день заканчивался возлиянием вина
на могилы предков. Третий день праздника, называвшийся - горшки, резко контрастировал по своему характеру с
первыми двумя и был тесно связан с культом умерших. В этот день совершали множество апотропейных (охранительных) и очистительных обрядов:
обносили веревками (для защиты от злых духов и духов умерших) и закрывали все храмы (кроме Ленейона); ряженые в масках и козлиных шкурах обливали встречных
водой. На могилы предков приносили в горшках вареные бобы и кашу, сваренную из различных злаков (), которую сами
участники жертвоприношения не имели права пробовать. Одновременно приносили жертвы - водой и зерном - подземному Гермесу (водителю душ) и Дионису
почвенному. Возможно, этот день первоначально был отдельным праздником, связанным с культом предков и хтонических божеств (Гермеса и Диониса), позднее
слившись с праздником в честь Диониса - покровителя растительности и вина.

Позднее, в месяце алафеболионе (марте-апреле) в Аттике справляли Великие Дионисии, которые продолжались несколько дней и во время
которых устраивали состязания трагических и комических хоров. Они начинались с торжеств в честь Асклепия -бога-целителя (врачевание также одна из функций Диониса); в дни праздника отпускали на поруки узников, отсрочивали выплату долгов. Кульминацией Великих Дионисий была пышная
праздничная процесия, впереди которой несли деревянную статую Диониса-Освободителя из Ленейона в храм Элефтера и обратно. Здесь
сохранились отголоски связи культа Диониса с культом деревьев. Сосна, ель и дуб были его священными деревьями, а одним из его многочисленных эпитетов был
Древесный. (наибоее популярен в малоазийских городах). Вообще в городах Малой Азии, где дионисийские празднества часто сопровождались фаллическими и
оргиастическими ритуалами, даже в римскую эпоху сохранялись черты культа Древесного Диониса: в праздничных процессиях несли деревянную статую бога и
деревянный же фаллос.

По окончании полевых работ в месяце посейдонионе (ноябрь-декабрь) в Аттике праздновали Малые (сельские) Дионисии, связанные с началом нового
солнечного года, завершением очередного сельскохозяйственного цикла и сохранившие элементы аграрной магии и благодарственного величания божества, а также
многочисленные черты праздника-карнавала. Они известны с конца VI в. до н.э. В каждом деме и городе устраивали свои Малые Дионисии. Им
предшествовало празднество в честь Аполлона, завершавшееся пиршеством, во время которого пели гимны в честь Диониса. Основной компонент Малых Дионисий -
фаллическое шествие, участники которого молили бога даровать плодородие земле и скоту. Первоначально в жертву Дионису приносили кашу и лепешки, позднее - также
вино. Впереди процессии несли амфору с вином для возлияния Дионису, а также кор зину со смоквами, кашу, лепешки,
ветви сосны. Кроме фалличевских шествий праздник включал процессии ряженых, во главе которых, как считалось, шел сам Дионис. Устраивались всевозможные
состязания и игры, в том числе асхолия - танец на обмазанном маслом мехе с вином, а также обильные трапезы, во время которых разыгрывали представления на
тему мифов о Дионисе. (Theophr. Char.3). В празднике принимали участие и рабы. Таким образом, сельские Дионисии
были связаны не столько с Дионисом - покровителем виноделия (этот статус бог приобрел сравнительно поздно): сколько с Дионисом - подателем плодородия, и
первоначально были не праздником вина, а "стимулированием" сил природы и восхвалением бога.

Сходный, хотя и более экстатический характрер имел праздник в честь Диониса-Вакха на его "родине" в
Беотии":, долго сохранявший черты земледельческой обрядности. Здесь, как нигде была исключительно велика роль женщин - менад, охваченных священным
безумием служительниц бога, которые ночью устраивали в горах факельное шествие в поисках Диониса, все более приходя в состояние вакхического исступления. Не
найдя его, они объявляли, что он находится у муз, и возвращались в город, где устраивались пышные трапезы с обильным употреблением вина.

Священное безумие было родственным дару пророчества, прорицания. О Дионисе-Вакхе говорили:

«Он и вещатель. В исступленье Вакха пророческого духа скрыта мощь».

Это безумие по воле бога может перерастать в панический ужас:

«Вдруг, жертвой страха сделавшись, бежит.

Без боя войско - это чары Вакха».

Еще более архаичные черты сохранял праздник - Аргиония - в беотийском г.Орхомене: жрец Диониса с обнаженным мечом преследовал девушку, которая, как
считалось, принадлежала к мифическому царскому роду Миния (члены которого некогда отказались чтить божество) и, если настигал, имел право убить, что
иногда случалось (Plut. De quaest.graec.33).

«И в Орхомене, в Беотии, не хотели сразу признать бога Диониса. Когда явился в Орхомен жрец Диониса-Вакха и звал
всех девушек и женщин в леса и горы на веселое празднество в честь бога вина, три дочери царя Миния на пошли на празднество; они не хотели признать Диониса богом.
Все женщины Орхомена ушли из города в тенистые леса и там пением и плясками чествовали великого бога. Увитые плющом, с тирсами в руках, они носились с
громкими криками, подобно менадам, по горам и славили Диониса. А дочери царя Орхомена сидели дома и спокойно пряли и ткали; не хотели и слышать они ничего о
боге Дионисе. Наступил вечер, солнце село, а дочери царя все еще не бросали работы, торопясь во что бы то ни стало закончить ее. Вдруг чудо предстало перед
их глазами, Раздались во дворце звуки тимпанов и флейт, нити пряжи обратились в виноградные лозы, и тяжелые грозди повисли на них. Ткацкие станки зазеленели:
их густо обвил плющ. Всюду разлилось благоухание мирта и цветов. С удивлением глядели царские дочери на это чудо. Вдруг по всему дворцу, окутанному уже
вечерними сумерками, засверкал зловещий свет факелов. Послышалось рыканье диких зверей. Во всех покоях дворца появились львы, пантеры, рыси и медведи. С
грозным воем бегали они по дворцу и яростно сверкали глазами. В ужасе дочери царя старались спрятаться в самых дальних, в самых темных помещениях дворца,
чтобы не видеть блеска факелов и не слышать рыканье зверей. Но все напрасно, нигде не могут они укрыться. Наказание бога Диониса этим не ограничилось. Тела
царевен стали сжиматься, покрылись темной мышиной шерстью, вместо рук выросли крылья с тонкой перепонкой, - они обратились в летучих мышей» (рассказ по
«Метаморфозам» Овидия).

Таким образом, священное исступление, как и священный ужас, были неотъемлемой составляющей дионисийских
праздников. Священное (вакхическое) безумие (menia) - особое экстатичское состояние, было характерно для служительниц бога
(менад - "безумных", "одержимых"), которые могли совершать немыслимые для обыденного сознания грека поступки: облачаться в звериные шкуры,
публично распускать волосы, пить неразбавленное вино, растерзывать жертвенных животных и т.д.

Обязательный атрибут менады-вакханки тирс (длинный шест), увитый плющом, зелень,
цветы шафрана, венок из дубовых листьев, змеи, оленьи шкуры (Eur.Bacchae.724-728) - атрибуты самого божества и его воплощения. Эпитеты Лиэй,
Элефтер (букв. "тот, кто развязывает", "тот, кто освобождает") говорят об определенной функции бога - освобождении от
земных запретов и земного упорядоченного быта. Возможно, "священнное безумие" способствовало самоосвобождению человека и его общению с божеством путем
оргиастических ритуалов, равно как через поедание сакрального заменителя божества. Этот священный ужас перед божеством и его служительницами;
экстаическое состояние верховного служителя (вернее служительницы - предводительницы менад), мотив сексуального избранничества, особое исступление
и способность к ясновидению (Eur.Bacchae. 298-300) можно рассматривать как остаточные явления шаманизма.
Карнавально-смеховая стихия возобладала в дионисийских празднествах значительно позднее. Согласно мифу, Дионис мог также насылать безумие (). Сам он вскоре после своего рождения быо охвачен наведенным на него Герой безумием (Apollodor.III.51). Безумием и смертью он карает ослушников: Пенфея, Ликурга и др.

Составной частью дионисийских ритуалов было также обязательное веселье. Именно за отказ выполнять это
предписание налагались различные кары. Клич вакханок «Эван, эвож» (Радуйтесь, радуйся), был, таким образом, не просто вакхическим призывом, но своеобразным
указанием к действию.
В эллинистический период Дионис все чаще рассматривали как покровителя виноградарства и виноделия. Тогда же его
стали отождествлять с Иакхом, которого считали то сыном Деметры (Diod.III,64), то ее супругом (Catull.LXIV,251), то сыном Зевса и Персефоны (в последнем случае его образ сливался с образом Диониса-Загрея (Nonn.Dyon.XXXI, 66-68), то сыном Зевса и нимфы Ауры (Nonn.Dyon.XXXI,932). В элевсинских мистериях Иакх был даже прямо отождесвляем с Дионисом-Загреем.

Об этих мистериях стоит сказать особо. Элевсин - маленький город в 22 км к северо-западу от Афин, связанный с
ними священной дорогой. Мистерии были основаны на мифах о Деметре. Её дочь Персефона была похищена Аидом (Гадесом), богом подземного мира. Деметра,
являющаяся богиней жизни и плодородия, после похищения дочери пустилась на поиски. Узнав от Гелиоса о её судьбе, Деметра удалилась в Элевсин и дала
клятву, что пока ей не вернут дочь, то ни один росток не пробьётся из земли.Обеспокоенный неурожаем Зевс приказал Гадесу вернуть Персефону.

После возвращения дочери Деметра позволила земле расцвести и на радостях открыла царю Келею и царевичам
Триптолему, Эвмолпу и Диоклесу свои священные обряды и мистерии. Выше уже говорилось о древнейших легендах,
связывающих происхождение Диониса-Загрея с Корой-Персефоной, поэтому и обряды в честь Диониса стали составной частью мистерий.

Элевсинские мистерии воспроизводили возвращение Персефоны из Подземного мира, подобно тому как ежегодно весной
возвращаются брошенные осенью в землю семена, являясь символом воскрешения из мёртвых.
Было два вида мистерий: Великие и Малые. Малые мистерии праздновались в анфестерионе (февраль), хотя точная дата
не установлена. Священники очищали кандидатов в посвящение, жертвовали свинью еметре и очищались сами. Великие мистерии проходили в воидромионе (сентябрь) и
продолжались девять дней.

Первый акт Великих мистерий (14 воидромиона) состоял в переносе священных объектов из Элевсина в Элевсинион
(храм у основания Акрополя в Афинах посвящённый Деметре). 15 воидромиона иерофанты (священники) объявляли начало обрядов. Церемонии начинали в Афинах 16
воидромиона, служители омывались в море в Фалероне (естественная гавань в Афинах) и жертвовали свинью в Элевсинионе 17 воидромиона. Священная процессия
отправлялась из Керамик (афинское кладбище) 19 воидримиона и двигалась в Элевсин по так называемой «Священной дороге».В определенных местах участники
кричали непристойности в честь Ямбы (старая служанка, которая своими забавными шутками развеселила Деметру, когда та в Элевсине оплакивала потерю своей
дочери), а также выкрикивали одно из имён Диониса, Иакх (по еще одному мифу, Дионис считался сыном Деметры или Персефоны). Прибытие в Элевсин отмечалось посто́м в память о го́ре Деметры, когда она печалилась о дочери. Пост прерывался
настоем ячменя и мяты (кикеон), который выпила Деметра в доме царя Келея вместо красного вина.

В 20-х и 21-х числах воидримиона иерофанты входили в большой зал Телестериона (храм в честь Деметры), где они лицезрели священные реликвии. Эта часть
мистерий была наиболее скрыта от непосвящённых, запрещено было рассказывать о ней посторонним под страхом смерти. Относительно сущности мистерий есть
несколько взглядов. Некоторые утверждают, что посвящённые, путём созерцания священных предметов убеждались в существовании жизни после смерти. Другие говорят, что этого недостаточно для объяснения влияния и долговечности мистерий, утверждая, что
помимо внешнего созерцания посвящённые могли находиться под воздействием психотропных средств.

Вслед за этой скрытой частью следовало пиршество, которое продолжалось всю ночь и сопровождалось танцами и развлечениями. Мистерии
заканчивали 23 воидримиона. Большая часть обрядов никогда не была зафиксирована письменно, а поэтому многое в этих мистериях остаётся
предметом спекуляций и домыслов. Зарождение мистерий можно отнести к микенской эпохе (1 500 лет до н. э.). Они праздновались ежегодно в течение двух
тысяч лет. Во времена Писистрата Афинского Элевсинские мистерии приобрели большое значение и паломники приезжали со всей Греции для участия в них.
Обязательным условием допуска к мистериям было непричастие к убийству и владение греческим языком (не быть варваром). К участию допускались женщины и
некоторые рабы.

Римский император Феодосий I Великий указом от 392 закрыл святилище, в интересах борьбы с язычеством и укреплением
христианства. Некоторые ученые полагают, что эффект Элевсинских мистерий основывался на воздействии на участников природных психоделиков.
Чувства посвященных были обостренны подготовительными церемониями, а психотропная смесь позволяла погрузиться в глубочайшие мистические состояния.
Приём смеси входил в церемониальный обряд, но точный состав её не известен, так как никогда не записывался, а передавался изустно.

Роль женщин и в мистериях была очень велика, а корибанты носили длинные и широкие одеяния, напоминавшие женские.

В эллинистический и римский периоды Дионис воспринимался как вечно юный бог, символ бесконечности земного бытия и
бессмертия природы. Тогда же произошло слияние с культом Диониса-Иакха, Деметры и других элевсинских божеств, а также почитания Сабазия
(в храме Деметры Элевсинской в Аркадии стояли статуи Деметры, Диониса и Персефоны (Pausan.VIII.25.3). Дионис-Иакх (или Бромий - шумный) стал неотъемлемым персонажем элевсинских мистерий, все более утрачивая черты хтонического демонизма.

Очень сильно менялись изображения и символы бога. Первоначально он не имел антропоморфного облика, и подобно другим
греческим богам, отождествлялся с фаллосом, виноградной лозой, плющом, хмелем и др. Его отождествляли также с быком или козлом, представляя с козлиным ликом
или бычьими рогами (Ovid.Metam. IV.18-20; Eur. Bacchae. 920-922), славили как необоримого быка. Характерны некоторые его эпитеты: Плющевой, Виноградная
гроздь, Древесный, Тирсоносный Зеленый, и т.д. Т.е. в греческой мифологии и поэзии сложился облик божества, многие черты которого восходят к тотемизму и
фетишизму. О полифункциональности Диониса писали еще в эпоху античности, отмечая, что у него имеется целый ряд различны эпитетов (Вакх, Бромий, Леней,
Лиэй, Элефтер, Иакх, Нисей, Тионей и др.) (Ovid. Metam.IV.1-17), а также что в о время имелось "много Ддионисов" (Cicero. De div.). Его восприятие как красивого юноши в венке из виноградных листьев сложилось к началу эпохи эллинизма и именно тк его стали изображать в европейской
живописи, поэзии, скульптуре.

Особое место занимает "женский аспект" культа и мифов о Диониса. Уже говорилось о роли женщин в его
культе. Сам он в ряде случаев тоже имеет женственный облик, иногда даже девичий лик (Ovid.Metam.IV. 18-20), длинные локоны, нежное лицо.

Облик Диониса, который в начале трагедии Еврипида «Вакханки» является в образе своего же служителя, описан так:

«сверх длинного, до самых пят, пестрого хитона у него шафранного цвета перекидка, которую стягивает широкий пестрый пояс; по
накидке свешивается с плеч небрида - ланья шкура; с головы из-под мягкой митры и плюшевого венка роскошными локонами падают
на плечи нежные, ветло-золотистые волосы, закрывающие уши и часть щек. Он имеет вид> изнеженного красавца с женоподобным
лицом; щеки белые, с густым румянцем (глаза с поволокой); в правой руке у него тирс, палка в рост человека, обвитая плющом».

На многих античных вазах он изображен в одеянии, напоминающем женское. Служители бога тоже носили длинную
одежду (мотив переодевания в женское платье Пенфея – героя трагедии Еврипида и сакрального "заменителя" божества). Во время праздника Осхофорий, устраиваемого в честь Афины и Диониса хор певцов вел юноша, переодетый в женскую одежду. Иерофанты (священнослужители) в элевсинских мистериях также носили длинные
старомодные цветастые одеяния. В орфических гимнах иногда упоминается двуполость Диониса. Роль гермафродитизма и обрядового травестизма в культе
Диониса довольно значительна, хотя и недостаточно изучена.

В Рим культ Диониса проник из Великой Греции, где он был широко популярен, особенно как почитание Д.-Иакха.
По мнению ряда исследователей здесь произошло слияние мифологических сюжетов и обрядовых действий. Еще в V в. до н.э. во
время сильного голода в Риме были учреждены празднества и построены храмы в честь Либера - древнего италийского божества растительности, имевшего некоторое
типологическое сходство с Дионисом.

В честь Либера, а также в честь его паредры Либеры и Цереры. Празднества в честь Либера (либералии) и включали
элементы аграрной, продуцирующей и очистительной магии: фаллические шествия, ряжение, сакральную асхрологию (сквернословие), обливание встречных водой,
принесение в жертву козла и т.п. Они просуществовали до утверждения христианства. Вторично празднества уже собственно в честь Диониса-Вакха -
вакханалии распространились в Рим тоже из Великой Греции во II в. до н.э.

Первоначально в них участвовали только женщины, позднее - и мужчины (в том числе рабы и рабыни). Они
справлялись в священных рощах близ Рима и, согласно античной традиции, имели особенно буйный и непристойный характер. В 186 г. до н.э. после шумного
судебного процесса вакханалии были запрещены специальным постановлением сената, но их продолжали тайно праздновать даже в эпоху Империи (такие празднества,
включавшие и непристойные сцены, изображены на стенах некоторых домов в Помпеях).

Культ Диониса и мистерии, посвященные ему также пользовались немалой популярностью среди богатых и
образованных римлян (о чем некоторое представление дают, в частности, gjvgtqcrbt ahtcrb)/

Jбразы Диониса-Вакха и круг «близких» к нему персонажей органически вошли в европейское искусство:
живопись и скульптуру, а также поэзию.

Позднее многие черты дионисийского культа оказали огромное влияние на Ф. Ницше и его учение о противоположности
двух начал - аполлонического (приравненного к олимпийскому) и дионисийского (подпочвенного по отношению к аполлоническому), титанического и варварского.
Эти представления позднее вошли в систему представлений близких к представлениям немецких нацистов, врочем, довольно расплывчатых – о дионисийском начале как о начале, связанном с «кровью и почвой».

Под влиянием идей Ницше сформировались и идеи Вс. Иванова («Дионис и прадионисийство»), у которого
также культ Дионаса как иррациональный, темный и природный противопоставлялся культу Аполлона как явлению рациональному, светлому и упорядоченному. В «башне» Иванова устраивались и празднества наподобие Дионисий, впрочем, по словам
очевидцев, имевшие вполне невинный характер. В его стихах дионисийские мотивы тоже очень часты:

CЕРДЦЕ ДИОНИСА

Осиян алмазной славой,

Снеговерхий, двоеглавый, -

В день избранный, - ясногранный, за лазурной пеленой

Узкобрежной Амфитриты,

Где купаются Хариты, -

Весь прозрачностью повитый

И священной тишиной, -

Ты предстал, Парнасс венчанный, в день избранный, предо мной!

Сердце, сердце Диониса под своим святым курганом,

Сердце отрока Загрея, обреченного Титанам,

Что, исторгнутое, рдея,трепетало в их деснице,

Действо жертвенное дея, скрыл ты в солнечной гробнице, -

Сердце древнего Загрея, о таинственный Парнасс!

И до дня, в который Гея, - мать Земля сырая, Гея, -

Как божественная Ниса, просветится зеленея, -

Сердце Солнца-Диониса утаил от буйных нас.

Вообще в поэзии «серебряного века» «дионисийские» мотивы встречаются очень часто. Вот, например, у К. Бальмонта:

ВАКХИЧЕСКАЯ ПЕСНЯ

Эван, эвоэ! Что смолкли хоры?

Восторгом песен теснится грудь.

Манят призывы, томят укоры,

От грез бесплодных хочу вздохнуть.

К чему терзанья, воспоминанья?

Эван, эвоэ! Спешим на пир!

Умолкнут пени, замрут стенанья

Под звон тимпанов, под рокот лир.

Пусть брызжет смело в амфоры наши

Из сжатых гроздьев янтарный сок.

Эван, эвоэ! поднимем чаши,

Наш гимн прекрасен, наш мир высок!

Гремите, бубны, звените, струны,

Сплетемте руки, – нас жизнь зовет.

Пока мы в силах, пока мы юны,

Эван, эвоэ! вперед, вперед!

Но, пожалуй, гораздо сильнее отразил дух дионисийского культа во многих своих стихах А.С. Пушкин, глубоко и тонко
чувствовавший античную культуру. «Вакхические» мотивы часты в его поззии, но вот, пожалуй, наиболее полное описание вакхического праздника:

ТОРЖЕСТВО ВАКХА.

Откуда чудный шум, неистовые клики?

Кого, куда зовут и бубны и тимпан?

Что значат радостные лики

И песни поселян?

В их круге светлая свобода

Прияла праздничный венок.

Но двинулись толпы народа...

Он приближается... Вот он, вот сильный бог!

Вот Бахус мирный, вечно юный!

Вот он, вот Индии герой!

О радость! Полные тобой

Дрожат, готовы грянуть струны

Не лицемерною хвалой!....

Эван, эвое! Дайте чаши!

Несите свежие венцы!

Невольники, где тирсы наши?

Вот он! вот Вакх! О час отрадный!

Державный тирс в его руках;

Венец желтеет виноградный

В черно кудрявых волосах...

Течет. Его младые тигры

С покорной яростью влекут;

Кругом летят эроты, игры -

И гимны в честь ему поют.

За ним теснится козлоногий

И фавнов и сатиров рой,

Плющом опутаны их роги;

Бегут смятенною толпой

Во след за быстрой колесницей,

Кто с тростниковою цевницей,

Кто с верной кружкою своей;

Тот оступившись упадает

И бархатный ковер полей

Вином багровым обливает

При диком хохоте друзей.-

Там дале вижу дивный ход!

Звучат веселые тимпаны;

Младые нимфы и сильваны,

Составя шумный хоровод,

Несут недвижного Силена....

Вино струится, брызжет пена,

И розы сыплются кругом:

Несут за спящим стариком

И тирс, символ победы мирной,

И кубок тяжко-золотой,

Венчанный крышкою сапфирной -

Подарок Вакха дорогой.

Но воет берег отдаленный.

Власы раскинув по плечам,

Венчанны гроздьем, обнаженны,

Бегут вакханки по горам.

Тимпаны звонкие, кружась меж их перстами,

Промчалися, летят, свиваются руками,

Волшебной пляской топчут луг,

И младость пылкая толпами

Стекается вокруг.

Поют неистовые девы;

Их сладострастные напевы

В сердца вливают жар любви;

Их перси дышут вожделеньем;

Их очи, полные безумством и томленьем,

Сказали: счастие лови!

Их вдохновенные движенья

Сперва изображают нам

Стыдливость милого смятенья,

Желанье робкое - а там

Восторг и дерзость наслажденья.

Но вот рассыпались - по холмам и полям;

Махая тирсами несутся;

Уж издали их вопли раздаются,

И гул им вторит по лесам:

Эван, эвое! Дайте чаши!

Несите свежие венцы!

Невольники, где тирсы наши?

Бежим на мирный бой, отважные бойцы!

Друзья, в сей день благословенный

Забвенью бросим суеты!

Теки, вино, струею пенной

В честь Вакха, муз и красоты!

Эван, эвое! Дайте чаши!

Несите свежие венцы!

Невольники, где тирсы наши?

Бежим на мирный бой, отважные бойцы!

Литература: Богаевский Б.Л. Земледельческая религия Афин.

Ч.1. Пг.,1916;
Ницше Ф. Рождение трагедии, или эллинство и пессимизм // Соч. Т.1. М., 1991.
Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии; Тахо-Годи А. Иакх //
Мифы народов мира. Т.2. М.,1988; Носенко Е.Э., Садокова А.Р. Дионис и Та-но
ками (опыт типологического анализа) // Этнографическое обозрение. 1992б
N 6; Farnell J.R. The Cult of Greek State. Vol.5. Oxford, 1909; Jeanmaire H.
Dionyssos. Hisioire du culte de Bacchus. P., 1951; Nilsson M. Yhe Dionysiae
Mysteriws in the Hellenic and Roman Age.Lund, 1957; Bruhl A. Liber Pater.
Origines et expansiones du culte dionysiaque a Rome et dddans le monde romain.
P., 1953; Blum R., Blum E. The Dangerous Hour. The Lore of Crisis and Mystery
in Rural Greece. N.Y., 1970.

Тип и атрибуты бога Диониса (Вакха). - Вакх восточный и Вакх фиванский. - Виноградная лоза, плющ и тирс. - Бог Дионис и бог Аполлон. - Бог Дионис как основатель театра. - Вакхические маски. - Мистическая чаша. - Вакханалии - праздники в честь бога Диониса.

Тип и атрибуты бога Диониса (Вакха)

Дионис (или Вакх ; латинизированная форма последнего имени - Бахус ), бог винограда, олицетворял собой вино. Культ бога Диониса учрежден гораздо позже культа остальных греческих богов. Он получил значение и стал распространяться в древней Греции по мере того, как распространялась культура виноградной лозы. Диониса очень часто соединяли с богиней Деметрой (Церерой) и устраивали этим двум представителям земледелия общие праздники.

В древней Греции примитивное искусство ограничивалось только изображением одной головы бога Диониса (Вакха) или его маски. Но эти изображения были вскоре заменены прекрасным и величавым образом старого бога Вакха в роскошном, почти женском платье, с открытым и умным лицом, держащим в руках рог и виноградную ветку.

Только со времен древнегреческого скульптора Праксителя, первым изобразившего бога Диониса молодым, является в античном искусстве этот тип юноши с мягкими, почти лишенными мускулатуры формами, что-то среднее между мужской и женской фигурой. Выражение лица такого бога Диониса представляет какую-то смесь вакхического экстаза и нежной мечтательности, длинные, густые волосы распущены по плечам в причудливых завитках, тело лишено всякой одежды, и только козья шкура небрежно наброшена, ноги обуты в роскошные котурны (древняя обувь), в руках у него легкая палка, обвитая виноградными ветками, напоминающая скипетр.

В позднейшие времена бог Дионис (Вакх) является довольно часто на памятниках искусства одетым в роскошное женское одеяние. В групповых и отдельных скульптурных изображениях Дионис обыкновенно представлен в удобной позе полулежа или сидящим на троне. Только на камеях и гравированных камнях бог Дионис изображается идущим нетвердой походкой пьяного человека или же верхом на каком-нибудь любимом животном.

Вакх восточный и Вакх фиванский

Самое красивое изображение бога Вакха с бородой есть статуя, которая долгое время была известна под названием «Сарданапал», благодаря сделанной позднейшей надписи, но которую все знатоки истории искусства признали за статую Диониса. Эта статуя - настоящий тип восточного Вакха.

В искусстве чаще всего встречается изображение Диониса, известное под названием фиванского Вакха, безбородого и стройного юноши.

Греческий живописец Аристид написал прекрасного Вакха. Картина эта была увезена в Рим после завоевания Коринфа. Римский писатель Плиний Старший рассказывает, что консул Муммий первый познакомил римлян с иностранными произведениями искусства. Во время дележа военной добычи Аттал, царь Пергама, предложил заплатить за Вакха, написанного Аристидом, шестьсот тысяч динариев. Пораженный такой цифрой консул, заподозрив, что картина обладает какой-нибудь чудесной силой, ему неизвестной, изъял картину из продажи, несмотря на просьбы и жалобы царя, и поместил ее в храме Деметры (Цереры). Это была первая иностранная картина, публично выставленная в Риме.

На всех статуях фиванского типа бог Вакх изображен безбородым юношей во всем блеске молодости и красоты. Выражение лица бога Диониса мечтательное и томное, тело его покрыто шкурой молодого оленя. Бог Дионис также очень часто изображается верхом на пантере или же на колеснице, везомой двумя тиграми. Виноградная лоза, плющ, тирс (жезл), чаши и вакхические маски - обычные атрибуты Диониса-Вакха.

Виноградная лоза, плющ и тирс

Виноградная лоза, плющ и тирс - эмблемы фабрикации вина и того действия, которое оно производит. В античности предполагали, что плющ обладает свойством не допускать до опьянения. Вот почему пирующие часто украшали свои головы плющом. Плющ так же, как и виноградная лоза, на многих статуях Диониса обвивает тирс , на конце которого находилась сосновая шишка. Во многих местностях древней Греции сосновые шишки употреблялись при фабрикации вина, которое должно было сильно отличаться от нынешнего вина. Уже судя по тому как легко удалось Одиссею усыпить Циклопа, дав ему немного вина, можно наверное сказать, что вино в те времена было гораздо крепче, чем нынешнее. Древние греки примешивали к вину мед или воду, и только в виде весьма редкого исключения пили чистое вино.

На многих античных монетах и медалях, выбитых в честь бога Диониса, изображена систа , или мифическая корзинка, в которой хранились предметы, употребляемые при торжественных служениях, а также изображена змея, посвященная богу Асклепию, как бы намекая этим на целебные свойства, которые древние греки приписывали вину.

Тигр, пантера и рысь являются обычными спутниками бога Диониса на всех памятниках античного искусства, изображающих его триумф. Они указывают на восточное происхождение всего мифа о Дионисе.

Присутствие осла Силена объясняется тем, что Силен был приемным отцом или воспитателем бога Диониса. Осел Силена прославился, кроме того, своим участием в битве богов с Гигантами (гигантомахия). При виде выстроившихся в боевом порядке Гигантов осел Силена принялся так кричать, что Гиганты, напуганные этим криком, обратились в бегство.

Появление зайца в некоторых вакхических группах объясняется тем, что это животное считалось у древних греков и римлян символом плодовитости.

Кроме того, на античных камеях, гравированных камнях и барельефах, изображающих торжественные шествия в честь бога Диониса, встречаются еще следующие животные: баран, козел и бык - символ земледелия. Поэтому Дионис иногда изображается в виде быка, олицетворяя тогда плодородие земли.

Бог Дионис и бог Аполлон

Легкое опьянение, действуя возбуждающе на человеческий ум, вызывает вдохновение, а поэтому богу Дионис приписывают некоторые качества Аполлона, этого бога вдохновения по преимуществу.

Бог Дионис как основатель театра

Иногда бога Диониса изображают в сопровождении Мельпомены, музы трагедии, потому что Дионис считался изобретателем театра, то есть театрального зрелища. На праздниках в честь бога Диониса стали впервые разыгрываться пьесы. Праздники в честь Диониса устраивались во время виноградного сбора. Сборщики винограда, сидя на повозках и окрасив себе лицо виноградным соком, произносили веселые и остроумные монологи или диалоги. Мало-помалу повозки заменились театральным зданием, а сборщики винограда - актерами.

Вакхические маски

Многочисленные маски, которые часто украшали древние надгробные памятники (саркофаги), были необходимыми принадлежностями мистерий в честь бога Диониса как изобретателя трагедии и комедии.

На саркофагах же вакхические маски указывали на то, что жизнь человеческая, подобно театральным пьесам, есть смесь удовольствий и горести, и что каждый смертный является в жизни только исполнителем какой-нибудь роли. Таким образом, бог Дионис, олицетворявший вначале только вино, стал символом человеческой жизни.

Мистическая чаша

Чаша есть также один из атрибутов бога Диониса и имела мистическое значение. «Душа, - объясняет ученый исследователь древних мифов Крейцер, - выпивая эту чашу, пьянеет, она забывает свое высокое, божественное происхождение, желает только воплотиться в тело посредством рождения и идти по тому пути, который приведет ее к земному жилищу, но там, к счастью, находит она вторую чашу, чашу разума; выпив ее, душа может излечиться или отрезвиться от первого опьянения, и к ней тогда возвращается воспоминание о ее божественном происхождении, а вместе с ним и желание возвратиться в небесную обитель».

Вакханалии - праздники в честь бога Диониса

Сохранилось много барельефов, а также и живописных изображений праздников в честь бога Вакха-Диониса - Вакханалий. Обряды, исполняемые на Вакханалиях, были весьма разнообразны.

Так, например, в некоторых местностях дети, увенчанные плющом и виноградными ветками, окружали шумною толпою колесницу бога Дионис, украшенную тирсами и комическими масками, чашами, венками, барабанами, тамбуринами и бубнами.

За колесницей Диониса шли писатели, поэты, певцы, музыканты, танцоры - одним словом, представители тех профессий, для занятий которыми требуется вдохновение, так как древние греки и римляне считали, что вино есть источник всякого вдохновения. Как только оканчивалось торжественное шествие, начинались театральные представления и музыкально-литературные состязания, продолжавшиеся несколько дней подряд.

В Риме Вакханалии подали повод к таким сценам распущенности и безнравственности, доходившим даже до преступлений, что римский сенат принужден был Вакханалии запретить.

В Греции же в начале установления культа бога Диониса его праздник носил характер скромного, чисто сельского праздника, и только впоследствии превратился он в роскошную оргию.

Особенно роскошно и великолепно устраивались шествия в честь бога Диониса в Александрии. Чтобы дать хотя бы слабое понятие об этой процессии, довольно упомянуть, что в ней, кроме богато одетых представителей всех народностей Греции и Римской империи, принимали участие представители чужеземных стран и, кроме целой толпы переодетых сатиров и силенов верхом на ослах в процессии участвовали сотни слонов, быков, баранов, много медведей, леопардов, жирафов, рысей и даже гиппопотамов.

Несколько сот человек несли клетки, наполненные всякими птицами.

Богато украшенные колесницы со всеми атрибутами бога Вакха чередовались с колесницами, изображающими всю культуру винограда и выделку вина - до громадного, наполненного вином пресса включительно.

ЗАУМНИК.РУ, Егор А. Поликарпов — научная редактура, ученая корректура, оформление, подбор иллюстраций, добавления, пояснения, переводы с латинского и древнегреческого; все права сохранены.